Встретимся через 500 лет!
Шрифт:
– Это кукла Люсьен, нашей Красной шапочки.
– А почему на лбу у нее «ноль» не «единица»?!
– на лбу Пуаро выступала испарина - на втором этаже «Дома с Приведениями» было душно.
– Видимо, «единицу» вы с вами прохлопали, - прошептал в ответ Гастингс
– Прохлопали?
– Да. Боюсь, спустившись вниз, мы увидим эту цифру. В худшем случае - на лбу выпотрошенной мадам Пелльтан. В лучшем - на ее лобке, несомненно, способном лишить самообладания, любого мужчину.
– Исключено, Гастингс. Поднимаясь по лестнице, я расслышал, как мадам Пелльтан
– А та ответила из своей комнатки: - Спокойной ночи, маменька.
– Я ничего не слышал...
– Вы в это время, совершенно отключившись, пялились на куклу. Мы спустимся к ним, но после того, как закончим здесь. Нам следует найти банку из-под этой ужасной краски – на ней должны были остаться отпечатки пальцев, и письмо. Я уверен, Потрошитель нам его оставил.
– Мне кажется, это не краска, Эркюль, - лизнул капитан указательный палец, предварительно коснувшись им густого озерца, заполнявшего выпотрошенный торс куклы, - это нечто съедобное животного происхождения... И это кажется мне вкусным.
– Нечто вкусное животного происхождения?
– недоуменно посмотрел Пуаро.
– Да уж поверьте. Это кровь...
– сглотнул Гастингс слюну.
– Я чую... Кровь, которую принесли сюда в ведре. Вон оно, в углу.
В дальнем углу комнаты в луже затвердевшей красной жидкости действительно стояло ведро.
– Кровь?
– брезгуя, калькировал Пуаро действия Гастингса, то есть лизнул палец, смоченный кровью.
– Да, вероятно, вы правы... Если бы это была краска, мы бы почувствовали ее химический запах.
– Глубокомысленное замечание, мой друг.
– Вполне в моем духе, вполне в моем духе, - шепот Пуаро сбился в сип
– Может быть, вы еще скажете, чья это кровь?
– засипел в ответ Гастингс
– А что тут думать? Это кровь Катэра...
– Кровь Катэра?!
– воскликнул Гастингс, забыв о необходимости соблюдать тишину.
Тут стол, перевалившись с ноги на ногу, скрипнул. Пуаро вздрогнул, схватил Гастингса за локоть. Гастингс прижался плечом к его плечу.
– Она пошевелилась?!
– очувствовавшись, пошутил Пуаро.
– Кукла?
– Да.
– Нет, это стол «живой». Я же вам рассказывал. Кстати, не хотите взглянуть на висельника? Я думаю, он все еще висит.
– Нет, не хочу. Я мало интересуюсь призраками, вы это хорошо знаете.
– Но вы же тысячу раз говорили, что нельзя пренебрегать фактами?
– Говорил. А сейчас добавлю, что сыщик должен пренебрегать призрачными фактами, то есть фактически не существующими фактами. О чем мы с вами говорили?
– Вы предположили, что во чрево куклы была залита кровь Катэра.
– Да, я так думаю. Вы заметили, в хижине ее было немного?
– Заметил, - кивнул капитан.
– И еще я заметил, что картина, которая упала вчера, висит на месте.
– Это известное полотно Карла Блехена. Называется «Железопрокатный завод близ Нейштадт-Эберсвальде», - посмотрев на картину, поделился знаниями Пуаро.
– «Железопрокатный завод»? Теперь понятно, почему она упала с таким грохотом, - чувство юмора покидало Гастингса гораздо реже мужества.
– Давайте попробуем утрясти все факты, - обратился Пуаро к нему. Лицо его светилось одобрительной улыбкой: юмор он ценил.
– Трясите...
– ответил капитан.
– Итак, позапрошлой ночью едва не убили мадмуазель Генриетту. Спас ее, желая или не желая, профессор, прятавшийся на веранде. В профессора выстрелил кто-то третий, выстрелил сзади. Катэра убили прошлой ночью. Прошлой ночью вы, Гастингс, дежурили здесь. До девяти утра. С двух часов дня мы попеременно следили за корпусом и ничего особенного не видели. Из этого следует, что Потрошитель мог надругаться над бедной куклой лишь с девяти утра до двух дня. А мадам Пелльтан с дочерью – с десяти утра. Именно в это время они вернулись в «Дом с Приведениями» с завтрака, и до шести вечера, так как в шесть тридцать мы уже были здесь. Да, с десяти утра до шести вечера. Ибо на обед они не пошли, видимо, обойдясь жареной в сухарях печенкой, умопомрачительный запах которой, думаю, был слышен и в Париже. Предположение, что Джеком Потрошителем является мадам Пелльтан, либо мадам Пелльтан с дочерью, либо маленькая Люсьен, либо вы, оставим пока без внимания...
– Я - Потрошитель?! Эркюль, вы меня подозреваете?!
– Чисто теоретически, Артур, чисто теоретически, - лицо Пуаро сияло самодовольством, замешанным на чувстве интеллектуального превосходства.
– Впрочем, я забыл, что вы питаете слабость к различного рода невероятным предположениям...
– Это грань моего метода. Неординарные преступники, готовя преступления, стараются придумать неординарные ходы.
– Некоторые исследователи считали, что Ист-Эндский Потрошитель был женщиной, - прошептал Гастингс, желая направить мысль Пуаро в противоположную от своей персоны сторону.
– Знаю, Артур, знаю. Но в данный момент я не хочу думать о гендерной принадлежности преступника и предлагаю считать, что над куклой поработали с девяти утра до двух дня.
– Если Джеком Потрошителем является Каналь, которого взяли в полдень то...
– Вы, невзирая на заявление профессора, продолжаете верить в то, что Потрошителем является Каналь?
– пристально посмотрел Пуаро на капитана.
– А вы нет?
– не отвел глаз Гастингс.
– Ведь он татуировал Х. у полицейских на глазах? И понятые признали, что татуировка схожа с таковой Моники?
– Но почему профессор пытался нас убедить, что Потрошитель по-прежнему находится среди нас?
И Пуаро, и капитан чувствовали себя поглощенными комнатой, в которой находились, они чувствовали - она переваривает их, как разверстое чрево куклы переваривает кровь Катэра; им, конечно же, хотелось скорее покинуть ее, однако боязнь убедиться в этом сковала друзей.
– Может, Перен просто не уверен, что Каналь - это и есть Потрошитель...
– Если честно признаться, Гастингс, лично я хочу верить, что Потрошитель найден, однако мои маленькие серенькие клеточки со мной не согласны. Давайте попытаемся их переубедить?