Вся эта ложь
Шрифт:
– Будешь? – спросила Таня, раскуривая сигарету.
– Нет. Мне не нравится.
– Слабачка. Все уже давно курят, одна ты осталась.
– Ты что-то хотела мне рассказать? – нетерпеливо спросила Лиля.
– Даааа.., – выпустив клуб дыма протяжно произнесла Таня. – Но не столько рассказать, сколько похвастаться, – она снова длинно затянулась и дым окутал её лицо. – А я уже…
– Что «уже»? – не поняла Лиля.
– Ну это… В общем, как тебе сказать… Я уже не девочка. Вот…
– Как не девочка?
– Ну ты и дура непонятливая, – рассмеялась Таня, – я трахнулась
– Ты идиотка? Не рановато ли?
– Самое время… Знаешь как было классно. Не то, что пальцем.
– Ты ещё и дрочила?
– А ты как-будто этим не баловалась?
– Нет! Ещё чего, – с отвращением произнесла Лиля, и покраснев, отвернулась. – Это же так мерзко.
– Ну не скажи… Плохие у тебя видимо были учителя.
– У меня их не было. И кто же этот герой?
Таня неторопливо затушила сигарету о стену, достала из кармана ириску, так же медленно развернула её и отправила в рот, прищурившись от приятного кисловата вкуса.
– Ну! Не тяни!
– Кравченко, – с нескрываемым удовольствием произнесла Таня, не отрывая взгляд от глаз подруги.
Ноги у Лили подкосились, и она вцепилась руками в стену, чтобы не упасть.
– Как ты могла? – едва слышно прошептала она. – Ты же знала, что я… его…
– Что ты его любишь? Конечно же знала. Но ему на тебя насрать, понимаешь. Ты для него никто. Просто жирный кусок мяса…
Таня не успела договорить. Удар пришёлся ей прямо в нос. Кровь моментально хлынула потоком, залив новенькую блузку бурыми пятнами. Обхватив лицо руками девочка опустилась на колени, и тут же получила ещё один удар ногой в лицо, и без чувств грохнулась в вонючую лужу. Лиля немного постояла рядом, растирая костяшки на правой руке, дождалась пока бывшая подруга шевельнётся, презрительно посмотрела на неё, и развернувшись, пошла домой. Возвращаться в школу не было смысла, да и завтра можно было не приходить, ведь отчисление было гарантировано. Но не это пугало Лилю, а то, что снова придётся смотреть на Кравченко, а смотреть на него она больше не хотела, он стал ей противен.
До выпускных экзаменов Лиля всё же доучилась, вступились учителя и в первую очередь физрук, хотя его голос был почти не слышен в хоре, возглавляемом Раисой Олеговной. Вспомнились награды и победы, были подняты журналы успеваемости за всего годы обучения, в которых в графе «Зайцева Лилия» красовались только пятёрки, а ещё почётные грамоты, благодарственные письма и хвалебные отзывы от организаторов всевозможных олимпиад, конкурсов и соревнований. В итоге, ей даже не пришлось мучиться на экзаменах, трояки по всем предметам поставили заочно, и некогда примерная ученица была выпущена в свободное плавание с аттестатом об окончании восьмилетнего образования. Родители были уверены, что Лиля пойдёт учиться в другую школу или поступит в какой-нибудь техникум, поэтому со спокойной душой, как всегда делали это летом, уехали на море, оставив дочь на попечение бабушки, а когда вернулись, то застали дочь лежащей на кровати в той же позе, в которой она лежала в день их отъезда.
– Хочешь персиков? – спросила мама,
Лиля ничего не ответила, отвернулась к стене и накрыла голову одеялом.
– И так почти месяц, – сокрушённо вздохнула бабушка, – ничего не ест, никуда не ходит…
– Что значит «никуда не ходит»? – всполошилась Валентина Степановна. – Вы что документы не подали?
– Нет. Я уж и уговаривала её и пугала. Ни в какую. Лежит и молчит, смотрит в одну точку. Как подменили девку. Глянь как схудла.
– Лиля, повернись немедленно! – строго скомандовала мама. – Почему ты не сделал так как мы договорились?
– Мы ни о чём с тобой не договаривались, – буркнула дочь.
– Повернись немедленно!
– Ну и что это изменит?
– Сейчас отца позову, – не зная как реагировать дальше, срывающимся голосом произнесла Валентина Степановна. – Он тебе объяснит.
– Бить будет? – Лиля повернулась, и опустив босые ноги на пол, нащупала под кроватью тапочки, встала, взяла из корзины персик, откусила и сморщившись выплюнула кусок. – Пусть бьёт, мне пофиг.
– Господи, что же с ней случилось…, – глядя вслед вышедшей из комнаты дочери грустно сказала Валентина Степановна. – Была же девочка как девочка. А сейчас… Мама, вы только посмотрите на неё.
– Я и говорю – пороблэно.
Так в бесконечной и бесцельной борьбе прошёл год. Ничего не подействовало на Лилю: ни уговоры, ни угрозы, ни слащавые увещевания. После каждой новой попытки достучаться до дочери, становилось только хуже, она ещё больше замыкалась внутри себя и отдалялась, а совместное проживание становилось невыносимым, приносящим почти физическую боль всем участникам этой семейной драмы. То что драма вовсе не семейная Валентина Степановна поняла лишь после того как случайно встретилась с бывшей Лилиной классной руководительницей, которая и открыла глаза матери на реальную причину проблемы дочери.
– И это всё из-за любви? – не поверила поначалу мама.
– Я тоже посмеялась, когда мне Таня рассказала об этом. Но оказалось, что всё настолько серьёзно, что нужно было срочно что-то делать. Вмешиваться…
– А почему вы не вмешались? Почему мне ничего не рассказали тогда. Об успеваемости беспокоились? Вам главное показатели? А то, что девочка пропадает…, – Валентина Степановна отвернулась и заплакала.
– У меня таких двадцать пять человек в классе и у каждого свои проблемы, – строго парировала Раиса Олеговна. – Вы дома разве не заметили, что Лиля совсем другой стала? Не расспросили её?
– Мы на работе с утра до ночи…
– Вот видите, а обвиняете меня.
– И что же нам делать теперь?
– Мне трудно советовать, у меня нет своих детей, – учительница понурила голову, – да и любви такой не было никогда…
Валентина Степановна, услышав это, повернулась, подошла ближе и крепко обняла Раису Олеговну. Они ещё немного поплакали, думая каждая о своём и разошлись, чтобы никогда больше не увидеться. Так закончилось детство Лили Зайцевой, её дружба и её первая, и как она тогда считала, последняя любовь.