Вся синева неба
Шрифт:
В маленькой задымленной кухоньке пристройки слабо подрагивает пламя свечей. Остатки праздничного ужина красуются на шатком столе. Жоанна не доела свое ризотто с грибами. Эмиль тоже оставил свои фрикадельки, и Пок жадно ест их, стоя прямо в тарелке. Бутылка красного вина полупуста. Эмиль залпом допивает стакан. Жоанна медленно разворачивает конфету и сует ее в рот с довольным вздохом. Давно уже они так старательно не стряпали. Они наелись. Это был настоящий праздничный ужин. Эмиль откидывается в кресле с легким урчанием. Он смотрит, как Жоанна достает пазл из пятисот деталей из
— А что было потом?
Она не понимает вопроса. Дает ему это понять, наморщив нос.
— Твой отец вскоре умер?
Он намекает на их последнее путешествие в извивы прошлого Жоанны. Ему хочется, чтобы они оба туда вернулись. Жоанна ищет нужную среди крошечных деталей пазла. Ей нужно несколько секунд, чтобы ответить.
— Он скончался неделю спустя. Тихо, во сне.
Антураж восстанавливается вокруг них, постепенно стирая кухоньку в пристройке, грязное окно, снег за ним… Они снова в каменном домишке под летним солнцем Сен-Сюльяка.
— Жозеф ушел.
Эти слова произнес ошеломленный Леон. Жоанна уже знает. Она зашла в его комнату сразу, как встала, и нашла его окоченевшим, но мирно спящим. Слабая улыбка еще витала на его восковом лице. Она объяснила маленькому Тому, который ждал рядом, стягивая одеяло с кровати:
— Жозеф отправился в последнее долгое путешествие. Он ушел туда, где все души находят покой.
Она поцеловала светлые волосики, пахнущие медом и землей.
Они плачут в огороде, и никто не может решиться позвать старого врача. Плачут, сидя среди помидорной рассады, которую Жозеф с любовью поливал, чтобы кормить семью. Жоанна прячет лицо за широкими полями черной шляпы. Том смотрит в небо. Леон обхватил голову руками. Он первый из троих поднимается.
— Я пойду позвоню доктору Омону.
Вечером Жоанна достает свой лучший фломастер с самым толстым стержнем и пишет на стенах гостиной красивыми аккуратными буквами: Я хотел говорить о смерти, но ворвалась жизнь, как всегда.
Она удовлетворенно созерцает надпись с легкой улыбкой в уголках губ. Она не хотела грустной фразы. Она хотела фразу, которую мог бы прочесть Том и понял бы, что смерть — не драма, что это часть жизни и ее нужно принять. Она хотела переписать несколько слов, которые вызывают улыбку и заставляют думать, что жизнь не кончается, что она здесь, повсюду, как в этот вечер в этой гостиной: во внезапном исступленном беге Тома по комнате, в его ручонках, отчаянно колотящих воздух, в его восхищенных глазах.
Они преодолевают последние метры до вершины маленького утеса, запыхавшись. Солнце палит. Они все в поту. Жоанна несет Тома на спине — Леон по-прежнему не может трогать мальчика, не навлекая на себя громы и молнии, — а Леон несет серебристую урну. Все трое останавливаются у подножия часовни. Дева Мария, спокойная и невозмутимая под палящим солнцем, сияет ослепительной белизной. Сожженные жарой травы окутывают старые камни цоколя. Внизу ослепительно
Леон пятится. Он передает Жоанне серебристую урну. Смотрит, как она медленно подходит к краю утеса. Так завещал Жозеф. Он хотел улететь в море. Леон держится поодаль рядом с неподвижным Томом, который смотрит в небо. Жоанна стоит несколько секунд, зависнув над пустотой, как будто что-то говорит отцу. Потом она открывает урну и широким жестом бросает прах. Серое облако улетает, как туча бабочек, в сияющее небо Сен-Сюльяка.
Том хлопает в ладоши. Он это делает в первый раз, и Леон, повернувшись к нему, видит, что он больше не смотрит в небо. Том открыл второе чудо своего мира: море. И его глаза выражают несказанный восторг, запредельный экстаз.
Жоанна нашла рисунок, который искала. Она видела его в детской сказке, когда ей было всего восемь лет. Ее читал ей Жозеф. Это черное дерево с крепким стволом, с ветвями, вздымающимися к небу красивыми запятыми. Корни прорывают глубокие борозды в земле. В сказке говорится, что дерево это называется деревом жизни. Оно объединяет два мира, небесный и земной, благодаря ветвям, которые стремятся к небу, и корням, которые уходят глубоко в землю. Еще в сказке говорится, что дерево теряет листья зимой, но вновь зеленеет весной, представляя «расцвет жизни и ее вечную победу над смертью». Жоанна тогда не все поняла, и Жозеф пояснил:
— Оно представляет цикл жизни и смерти.
Она наморщила нос.
— Это символ бессмертия, Жоанна. Этот рисунок означает, что жизнь сильнее смерти.
Жоанна прячет книгу в свою бежевую полотняную сумку. Леон и Том ждут ее снаружи, в огороде. Они втроем идут в город. Жоанна хочет запечатлеть этот символ бессмертия в своей плоти. Так она решила ночью. Это символ Жозефа. Символ того, кто помог ей создать и воспитать себя. Она сделает татуировку у себя на спине, вдоль позвоночника. Лучшего символа она не нашла.
Молчание вновь повисает в маленькой кухоньке с затхлой атмосферой. Пок лежит во всю длину на столе между двумя тарелками. Жоанна закончила правый верхний угол пазла, а Эмиль так и сидит, откинувшись на спинку кресла, и смотрит на нее. Он угадывает дерево жизни под ее слишком широким черным свитером. Давеча, когда они занимались любовью в спальне, он водил по нему пальцами, спрашивая себя, что оно символизирует. Теперь он знает.
Он с трудом выпрямляется и придвигается к столу. Берет несколько деталей пазла и начинает их сортировать. Он начнет левый нижний угол. Они всегда так делают.
Несколько минут оба молчат, потом Эмиль спрашивает:
— А дальше?
Жоанна прерывается, чтобы достать конфету из пакета. Золотая бумажка хрустит в ее пальцах, и она спокойными движениями отправляет шоколадку в рот.
— Дальше Том стал настоящим мальчиком.
Она рассказывает, как наступает осень в Сен-Сюльяке, как падают листья с деревьев на школьном дворе и рыжий ковер покрывает булыжную мостовую. Рассказывает, как молчат Андре после той сцены в огороде и смерти Жозефа. Они не подают признаков жизни около полугода. Чувствуют ли они себя виноватыми? Этого Жоанна никогда не узнает. Леон тоже теперь не общается с ними. Это счастливый период.