Вся синева неба
Шрифт:
— Привет, Эмиль! — кричит Себастьян, завидев его.
Лаки тычется ему в ноги, он рад его видеть. Жоанна поднимает голову и улыбается ему.
— Смотри! Жоанна запечатлевает дюны для потомков!
Он наконец подходит к ним и бросает взгляд на картину, лежащую на коленях Жоанны. Она делает успехи. Песчаные просторы как будто движутся на бумаге. Словно катятся под ветром песчинки. Она написала небо не таким синим, какое оно есть на самом деле, ближе к серо-голубому с перламутровым отливом. На картине нет ни Себастьяна,
— Ну? — спрашивает Жоанна, глядя на него вопросительно и чуть встревоженно. — Что скажешь?
Но он не успевает ответить. За него это с энтузиазмом делает Себастьян:
— Очень удалось, Жоанна! Я уверен, что ты сможешь выставить это в папином ресторане!
— О…
Жоанна колеблется.
— Ты думаешь?
— Я могу его спросить. Но уверен, что ему понравится твой взгляд на Перьяк-де-Мер. Мне очень нравится. Он точный, и в то же время ты добавляешь в свои картины какую-то мистическую нотку, крошечными штрихами…
Жоанна явно польщена. Эмиль видит, как она заливается краской, подняв на него взгляд. Он торопится подтвердить кивком.
— В самом деле.
Себастьян не сводит с Жоанны глаз, и Эмилю от этого почти неловко. Он отворачивается.
— Пойду пройдусь по пляжу… Посмотрю, что там.
Ему кажется, что Жоанна хочет что-то добавить, но он быстро удаляется, как бы нагоняя Лаки.
Вечером, за ужином в кемпинг-каре, молчание затягивается, и Эмиль говорит с равнодушным видом:
— Мне кажется, Себастьян на тебя запал.
Допив стакан воды, Жоанна смотрит на него странно.
— Почему ты так говоришь?
— Я видел, как он на тебя смотрит, вот и все.
Он старается смутить ее, сам не зная почему. Ему хочется, чтобы она краснела и путалась в объяснениях, но она невозмутима.
— Он совсем ребенок…
— Ему двадцать пять лет.
— Возраст считается не в годах.
— Нет?
Эмиль пытается не подавать виду, что его задевают ее ответы или что он им рад. Он изо всех сил старается выглядеть равнодушным.
— Конечно, нет.
Она снова принимается клевать из своей тарелки, потом добавляет, как бы поддерживая беседу:
— Себастьяну еще многому предстоит научиться.
Он не понимает, что она хочет этим сказать. Сам он находит, что Себастьян знает очень много на самые разные темы. Гораздо больше, чем он. Но ему это безразлично, потому что словно маленький огонек разгорается в его груди.
19
— Эмиль! ЭМИЛЬ!
Жоанна кричит во все горло на улочках Перьяк-де-Мер.
Сегодня утром она ушла к Себастьяну, который рыбачил у порта. Эмиль еще спал. Ей не хотелось его будить. Она просто оставила записку на столе, рядом с приготовленной для него чашкой.
Себастьян пригласил
Жоанна встретилась с Себастьяном. То и дело проверяла, не идет ли Эмиль, всматриваясь в улочки, но не видела его.
— Ты сегодня рассеянная, — заметил Себастьян.
Тогда она постаралась сосредоточиться. И почти забыла об Эмиле. Потом часы на церковной колокольне прозвонили полдень, и она поспешила к кемпинг-кару, потому что обещала вернуться к полудню. Она почуяла неладное, увидев стол и чашку на том же месте, как будто Эмиль не завтракал. Потом заметила открытую дверь кемпинг-кара… Она позвала: «Эмиль? Эмиль?», потом еще: «Пок?» В автомобиле было пусто. Шкафы открыты, как будто кто-то рылся внутри, но ничего не украли. Доказательство: оба мобильных телефона лежали на кухонном столе, включенные. Один из фотоальбомов Эмиля валялся, раскрытый, на полу. Ее бумажник тоже был открыт, документы рассыпаны по полу. Она снова позвала: «Эмиль? ЭМИЛЬ?»
Никогда он не ушел бы, оставив кемпинг-кар нараспашку. Никогда не позволил бы, чтобы Пок убежал или попал под машину. Что же случилось?
Жоанна подумала о нападении, об ограблении, но на первый взгляд ничего не пропало. Она решила пойти к понтону. Эмиля там не было. Зато она нашла Пока, он преспокойно лежал на солнышке.
— Пойдем, мой хороший. Домой.
Она отнесла его в кемпинг-кар, пытаясь не поддаваться панике. Успокаивая себя, говорила с котенком:
— Ты не знаешь, куда он ушел?
Она проверила, не взял ли он с собой свои вещи, уходя. Но все было на месте. Она запаниковала всерьез. Заперла кемпинг-кар и с отчаянно колотящимся сердцем побежала в деревню. Она всматривалась во всех встречных людей на пути: вдруг один из них окажется Эмилем, бродящим по улицам во власти нового блэкаута? Она начала его звать. Сначала тихо. Потом все громче.
— Эмиль!
Страх сжимал ей легкие. Перед глазами стояли их мобильные телефоны на кухонном столе. Включенные. Что он сделал? У него снова провал? Мог ли он позвонить кому-то?
— Эмииииль!
Мог ли он позвонить родителям? Сказать им, где находится? Блэкаут — она уже видела, как это бывает. Она видела его помутившийся взгляд. Слышала, как он задыхается. Читала в его глазах, что он не узнаёт ее. А что, если это повторилось? Успел ли кто-нибудь прийти за ним? Его родные? Врачи? Полиция?
Жоанна едва замечала, что по щекам текут слезы. Не слышала, как кричит его имя. Если это случилось, если он кому-то позвонил, значит, она не сдержала свое обещание. Она поклялась смотреть за ним, держать его подальше от его родных, от больницы… Если это случилось…