Вся синева неба

да Коста Мелисса

Она ничего не понимает, когда перед ней вдруг вырастает Себастьян.

— Жоанна… Жоанна, что с тобой?

Она едва сознает, что ноги привели ее к «Дню рыбалки», что она пришла к нему за помощью.

— Жоанна, что случилось? Почему ты плачешь?

Она пытается успокоиться и говорит почти ровным голосом:

— Эмиль пропал.

— Что?

— Эмиля нет в кемпинг-каре. Все вещи перерыты. Я не знаю, куда он мог уйти.

Он заставляет ее сесть на стул на террасе.

— Подожди… Ты… Кто-то ограбил кемпинг-кар?

Жоанна мотает головой. Она понимает, что ее

объяснения невнятны, но паника мешает ей говорить яснее.

— Он ушел. Я… Он, наверно, заблудился.

Себастьян качает головой, удерживая улыбку.

— Жоанна, успокойся. Он уже большой мальчик. Просто пошел что-нибудь купить. Он знает город. Он не заблудится.

— Дело не в этом.

— Что же…

— Он теряет память.

— Как?

— Нам надо его найти. Он заблудился.

Теперь она в этом уверена. Если он проснулся с провалом в памяти, то наверняка пытался понять, что он здесь делает. Поэтому рылся в шкафах. Он нашел свой фотоальбом. Нашел бумажник Жоанны с документами на имя Жоанны Мари Тронье. Наверно, спрашивал себя, кто она и как он сюда попал. Возможно, нашел свидетельство о рождении и их свидетельство о браке, которые она хранит в своем бумажнике. Потом, наверно, решил включить телефоны, чтобы попытаться понять. Может быть, кому-то позвонил… Кровь стынет у нее в жилах. Если он кому-то звонил, то наверняка родителям. И мог сказать им, где находится. Если только этого он тоже не забыл. Потом, наверно, вышел, бродил по шоссе, по улочкам в полной панике, не понимая, как сюда попал.

Себастьян кладет обе руки ей на колени, пытаясь успокоить.

— Хочешь, обзвоним больницы? Позвоним в комиссариат?

Она лихорадочно кивает.

— Да. Да, вот что надо сделать.

Она видит, как к Себастьяну подходит мужчина. Вероятно, его отец. У него волосы с проседью и строгий вид. Они переговариваются. Она слышит, как Себастьян просит у него телефон. Мужчина уходит.

— Сейчас позвоним. Постарайся успокоиться, Жоанна.

Ей кажется, что она падает назад, голова кружится. Это все из-за слов. Постарайся успокоиться, Жоанна. И охватившая ее паника. Она слышала эти слова в прошлом, когда была в таком же состоянии паники. Они достали его из воды. Постарайся успокоиться, Жоанна. Голос Леона. Самый ненавистный голос во всем ее мире.

Она приходит в себя, когда прохладная рука Себастьяна ложится на ее щеку.

— Жоанна?

Она несколько раз моргает. Себастьян смотрит на нее с тревогой.

— Ты потеряла сознание?

Она мотает головой и пытается встать. Она не знает, сколько времени прошло. Наверное, она и правда потеряла сознание.

— Ты позвонил?

— Я же тебе сказал.

Она снова моргает.

— Что?

— Он в комиссариате.

Такое чувство, будто ей вылили на голову ведро воды. Она не знает, вздохнуть ли с облегчением, что он жив, в комиссариате, или паниковать при мысли о последствиях. Может быть, они захотят его оставить? Препоручить больнице?

— Я отведу тебя, — говорит Себастьян.

Она даже не противится.

Она бежит по холлу комиссариата,

Себастьян следует за ней и шепчет, чтобы не бежала так быстро. Эмиль сидит на стуле в холле рядом с полицейским. С первого взгляда она понимает, что была права. С ним снова случился блэкаут. В его глазах невыразимое отчаяние. У него отсутствующий вид и в то же время на лице написан несказанный ужас.

— Я пришла за ним. Я его законная жена, — рявкает Жоанна на полицейского, даже не подумав поздороваться.

Она протягивает свой бумажник с документами, которые собрала с пола кемпинг-кара. Эмиль поднимает голову, и от его взгляда у нее леденеет сердце. Тебя я забуду первой. Она понимает, что это произошло. Его глаза пусты. Она не видит в них ничего из того, к чему привыкла за эти несколько месяцев их путешествия вдвоем. Он не узнает ее. Даже еще хуже, он ударяется в панику, когда она подходит к нему и заявляет, что она его законная жена.

— Постойте, дамочка, — прерывает ее полицейский, вставая. — Это вы мне звонили?

— Это я, — вмешивается Себастьян, подойдя к Жоанне. — Она… Он заблудился и…

Жоанна резко перебивает его:

— Он болен ранним Альцгеймером.

Полицейский внимательно смотрит на всех троих.

— У этого месье действительно был потерянный вид. Он, кажется, думал, что его похитили.

Жоанна на мгновение закрывает глаза, чтобы не поддаться снова охватившей ее панике. Несмотря на все, что она передумала, к этому она не была готова. А что ей делать, если память не вернется к нему? Увезти его силой?

— Я… с ним это бывает… Это блэкаут, — выговаривает она непослушным языком. — Он… Он иногда теряется…

— Ладно…

Полицейский берет документы Жоанны, которые она давно протягивает ему.

— А вы?..

— Его жена. Мы состоим в браке.

Она видит, как расширились при этих словах глаза Себастьяна. Глаза же Эмиля по-прежнему выражают несказанный ужас, такой огромный, что он, кажется, лишился дара речи.

Полицейский показывает ей на маленький застекленный бокс в холле.

— Идемте, уладим это в моем кабинете.

Сквозь стекла бокса Жоанна видит Эмиля, неподвижного, словно в шоке, безмолвного, со стиснутыми на коленях руками. Себастьян сидит рядом с ним. Он выглядит почти таким же потерянным, с той лишь разницей, что глаза его теперь выражают не ужас, а недоверие.

— Итак, вы говорили, что он лечился в центре клинических испытаний.

— Да.

— В Роанне.

— В Роанне.

Полицейский берет выползающую из ксерокса копию брачного свидетельства.

— И что он решил положить конец этим испытаниям.

Она снова кивает, пытаясь сглотнуть.

— Он еще лечится?

— Нет.

Полицейский черкает несколько слов в своем блокноте.

— Надо вам присматривать за ним на будущее.

— Да, я… я буду осторожнее.

— Возможно, лучше положить его в центр… Чтобы впредь избежать подобных неприятностей.

У Жоанны пересохло в горле, но она держится.

— Я присмотрю за ним.

Полицейский вертит в руках удостоверение личности Жоанны.