Вся жизнь - поход
Шрифт:
– Так как же насчет разности интересов?
– При чем здесь интересы! Если бы он не ерзал и не мешал... Сергей Николаевич замолчал и смущенно улыбнулся:
– Простите, увлекся...
Больше он своих бумажек не доставал ни в вагоне, ни в походе.
Мы протоптали в снегу тропку к поляне, и ребята разошлись по лесу в поисках сушин. Вскоре в темноте завжикали пилы, а мы с Сергеем Николаевичем присели на принесенное бревно возле дежурных, поднимавших блеклый огонек костра. Чуть в стороне под набитыми снегом кастрюлями гудят примуса, на яркие пленки раскладываются продукты - все идет давно установленным порядком.
– А кто здесь командует?
– спрашивает Сергей Николаевич.
– Дежурный командир.
– Он в лесу?
– Да нет. Вон девочка у примусов.
– В каком она классе?
– В седьмом.
– Что-то я не слышал ее распоряжений, - говорит Сергей Николаевич.
– У нее есть конкретные обязанности?
– Есть. Она их уже выполнила. Продукты закуплены, деньги собраны. Теперь ее дело - обеспечить костер и ужин.
– А те, что в лесу - все собирают дрова? Кто их конролирует?
– Да никто не контролирует. Вот разгорится костер - начнут подходить греться, а потом снова в лес.
– А ваши функции?
– Присутствовать, - рассмеялся я.
– Не будь вас, тоже был бы в лесу. А сегодня попросил разрешения у дежкома побездельничать.
– Ну, это уже лишнее, - заволновался Сергей Николаевич.
– Неудобно как получилось. Пойдемте работать.
Сергей Николаевич начал притаскивать такие здоровенные бревна, что даже "старички" восхищенно переглядывались.
Я не удивился, что старшие уже обращались к Сергею Николаевичу по имени и на "ты" - за валкой сушин и распиливанием бревен знакомятся быстро.
Дежурные позвали к ужину, но я притормозил Сергея Николаевича: сначала девочки.
– Дядя Сережа, давайте миску, я вам принесу, - подошел к Сергею Николаевичу его партнер по викторине.
За чаем мы поздравили и одарили деньрожденников, они выставили традиционные торты, ребята чуть откатили бревна от жаркого костра и начались песни. У нас были прекрасные солисты, мы негромко и слаженно пели на несколько голосов - взрослые и дети - и нам было хорошо вместе.
А потом как обычно:
– Вэ-Я, почитайте...
В тот вечер я читал Мережковского, Апухтина, Горького, а когда закончил, Сергей Николаевич поднял руку:
– Разрешите мне. Нет-нет, ни петь, ни читать я не буду. Я вот о чем... Меня попросили придти сюда, чтобы доказать невозможность существования таких групп, как ваша, где собраны люди разных возрастов. Так вот, все это полнейшая чепуха. Я видел, как младшие ведут себя в электричке, я видел, как вы готовите бивак, и не заметил ни одного момента, где бы младшие выпадали из общей обоймы... И этот вечер... Ребята, вы сами не знаете, какие вы...
Мы не знали, надо ли отвечать на его слова или снова взяться за гитары. Так и просидели с минуту в неловкой тишине, ожидая, не скажет ли Сергей Николаевич чего-нибудь еще.
И он продолжал:
– Я - будущий социальный психолог. Возможно, я вижу в отношениях людей больше, чем видите вы. Я вижу, что вы рассаживаетесь у костра небольшими, но достаточно устойчивыми группами - это показатель дружеских связей. В известных пределах, конечно. Я вижу, что эти группы диффузны - значит, не замкнуты и открыты для всех. И что малыши рядом со взрослыми. У меня тоже есть школьники-туристы. Но они рассаживаются у костра где придется. Понимаете - им безразлично, с кем рядом сидеть!
Ребята удивленно переглянулись. Никто не задумывался, где он сидит, да и групп никаких не было - только тесный круг на бревнах и впереди на низких походных стульчиках. А тут все увидели, что в этом сидении плечом к плечу есть своя логика: оказалось, что рядом сгрудились люди, которые всегда старались быть вместе.
– Наука!
– уважительно сказал кто-то.
Сергей Николаевич подождал, пока уляжется шумок.
– И еще. Я видел, как старшеклассник вздремнул на плече вашего командира. Она обняла его и пела со всеми. А у меня в группе мальчишки захихикали бы, увидев такое. У вас не командир, а чудо. Простите, кто вы по профессии?
– Я почти как Вэ-Я, - весело сказала наша общая любимица Таня Быцунь. Он - преподаватель физического воспитания, а я - будущая физичка. Скажите обо мне еще что-нибудь приятное.
Все рассмеялись: Татьяна умела разрядить даже самую неловкую обстановку.
А Сергея Николаевича, видимо, прорвало. Теперь он взялся за меня - и, наговорив кучу любезностей, признался, что более обаятельного человека еще не встречал.
– Это я-то обаятельный человек?!
Я был уверен, что обаяния-то мне как раз и не хватает, и даже немного комплексовал по этому поводу.
– Не скромничайте, - сказал Сергей Николаевич.
– Вы это прекрасно знаете. А не верите - спросим у ребят.
– Вы их слушайте больше, - сказал я.
– Им еще у меня оценки получать.
Разговор повернул на вечную для нас тему - о личных качествах любого руководителя. Смешинки закончились, и мы проговорили долго, забыв о пении и о времени отбоя. Несколько раз дежурный командир подходила ко мне и показывала на часы, но я просил еще десять минут и еще пять. Наконец дежком громко скомандовала: "Отбой!"
Все встали и положили руки на плечи друг другу. Гитарное вступление - и полетела в морозную ночь последняя на сегодняшний вечер песня.
Пока земля еще вертится,
Пока еще ярок свет...
Пятьдесят человек поют окуджавскую "Молитву" - девчонки, мальчишки, студенты, учителя; поют истово, до мурашек по телу...
– Такого я еще не видел, - тихо говорит мне Сергей Николаевич.
Мы забираемся в свое лежбище и натягиваем на спальники пленки.
– Тепло?
– спрашиваю.