Вторая Гаммы
Шрифт:
Это действительно был Маран.
— Ты где? — спросил Дан, расплываясь в улыбке.
— Дома.
— Тут?
— А где же? Не заработала, не надейся.
Фраза прозвучала туманно, но Дан знал, о чем речь. Обещанная установка гиперсвязи налаживалась и переналаживалась, а заявленная апробация все откладывалась.
— А вы?
— На Индийском океане, — сообщил Дан, машинально обводя взглядом раскинувшуюся сотней метров ниже бухту, ошеломляюще синие волны, набегавшие на изогнутую полукругом полосу пляжа, высокие, тонкие стволы пальм и крыши разбросанных в полупарке-полулесу коттеджей.
Декабрь, в который они угодили, вернувшись на Землю, был ему не по нутру, он не любил зиму, снег, холод и, промаявшись неделю, решил перебраться на время отпуска в южное полушарие, тем более, что Маран ни с того, ни с сего отправился на Торену… ничего особенно удивительного, впрочем, в этой поездке не было, хотел повидать родину и друзей, нормальное человеческое побуждение, он и Дана с Никой звал с собой, но Ника отказалась, имею я право побыть немного наедине с собственным мужем,
— А почему ты так рано? — спросил он Марана.
— По тебе соскучился, — ответил тот весело.
— Я серьезно.
— И я серьезно, — улыбнулся Маран, потом в самом деле посерьезнел. — Надоело. Проходу не дают.
Дан хихикнул.
— Один мой знакомый как-то утверждал, что славы не бывает слишком много.
— Твой знакомый — кретин. Его бы на мое место.
Дан захохотал.
— Да и не умею я отдыхать, сам знаешь, — добавил Маран. — И потом… — Он помолчал и сказал: — Есть одна идея.
— Какая? — оживился Дан.
— При встрече расскажу, — обещал Маран, что само по себе было событием, из ряда вон выходящим, делиться идеями он не любил, держал свои соображения при себе, пока не находил им вещественного подтверждения.
— Приехать? — спросил Дан.
— Зачем же? Я сам приеду. Вернее, мы. Если Ника не возражает.
С чего это Ника должна возражать, хотел было сказать Дан, но вместо того поднял глаза вверх, к балкону, Ника все еще стояла, облокотившись на перила, и, конечно, не пропустила ни единого слова.
— Я обеими руками за, — произнесла она бодро и крикнула: — Маран! Приезжайте. Слышишь?
— Слышу, — ответил тот. — Ну что ж, завтра увидимся.
— Заказать тебе коттедж? — спросил Дан.
— Спасибо, я сам, — уронил Маран и отключился.
Маран объявился на следующий день около полудня. Вслед за ним из ракетного такси выбралась Наи, а потом показалась небольшая ладная фигурка в бакнианского покроя светлых брюках и белой рубашке.
— Поэт! — ахнула Ника.
Дан особенно не удивился, чего-то в этом роде он ожидал, он представлял себе, как много Маран и Поэт должны были рассказать друг другу, и как мало они наверняка успели, можно вообразить, со сколькими еще людьми Марану хотелось встретиться, или не хотелось, но пришлось, и не только в Бакнии, надо полагать, его тянули в Дернию, в Латанию, к тому же присутствие Наи… Зная Марана настолько хорошо, насколько знал, Дан не сомневался, что как бы тот не любил жену и не доверял ей, все равно есть вещи, которыми он поделится лишь в мужском разговоре один на один и только с Поэтом.
Вытащив из такси не очень большой багаж, отправились
Едва окинув взглядом помещения комфортабельного трехкомнатного коттеджа (Поэту предназначался соседний, чуть поменьше), Маран объявил, что торенские моря не идут ни в какое сравнение с земными, и предложил немедленно искупаться, оставив все прочее на потом. Дан решил, что дела откладываются на вечер, впрочем, особой спешки он не видел и предложение поддержал, как и все остальные. Однако, выбравшись из воды, Маран улегся рядом с ним на пляже — густой глелльский загар защищал их от полуденного солнца надежнее любого тента — и сказал:
— Как тебе отдых, не осточертел еще?
— Не совсем, — ответил Дан осторожно. — Но близко к тому.
Он ожидал продолжения, однако Маран молчал, и он закинул удочку:
— Ты говорил о некой идее. Это по поводу следующей экспедиции, как я понимаю?
— А у тебя есть какие-либо мысли на сей счет? — спросил Маран вместо ответа.
Дан задумался. Конечно, валяясь на пляже, плавая или бродя по парку, он нередко размышлял над тем, что дальше. С одной стороны, расшифрованный звездный атлас предлагал более полусотни возможных маршрутов, и не исключено было, что часть их привела бы к очередным населенным планетам, ведь и Безымянная, на которую они угодили случайно, нашлась потом на одной из страниц атласа. С другой… Неожиданная мысль Марана о том, что человек расселился по Галактике не сам, а с чьей-то помощью, ему понравилась, по крайней мере, не надо было изобретать всякие фантастические гипотезы типа, например, Атлантиды, достигшей эры межзвездных полетов, но не сумевшей выбраться из ситуации, созданной вульгарным землетрясением. Конечно, материнской планетой могла быть и не Земля, хотя игнорировать генетическое родство растительного и животного мира планеты с человеком… Словом, идея пришлась ему по душе, но тогда напрашивался единственный кандидат в меценаты: глеллы. Великодушные, добрые, умные, достигшие звезд тысячи или десятки тысяч лет назад глеллы. И его удивляло, почему Маран, тот самый Маран, который обычно руководствовался «бритвой Оккама», не выказал стопроцентной уверенности на этот счет. Осторожничал? Ждал фактического подтверждения своим гипотезам? Но тогда доказательства следовало искать на Глелле, правда, от них уже мало что зависело, теперь слово было за электронщиками. То есть Патрик еще мог как-то приложить к этому руку, а они с Мараном вряд ли, просто торчать там в ожидании информации, которую удастся или не удастся извлечь из памяти компьютеров, было бы занятием малоинтересным…
— Нет у меня никаких мыслей! — ответил он почти сердито. — Если у тебя есть, так говори.
— Я подумал, не пора ли нам сделать подарок земным налогоплательщикам, — сказал Маран, поворачиваясь на бок, лицом к Дану.
— Чего?! — вытаращился Дан. Ох уж этот Маран!
— Видишь ли, всякий раз, как ты или мы где-то, намеренно или случайно, оказываемся, а вернее, после того, приходится изрядно порастрясти земной бюджет. Орбитальная станция на Торене. Орбитальная станция на Эдуре. Теперь Безымянная. Ну я и подумал разок обойтись без подобных расходов.