Вторая Мировая война между Реальностями
Шрифт:
– 1 -
Развертывание к северу от Припяти содержало некоторый элемент хитрости. Хотя главный удар немцы собирались нанести по войскам Западного фронта [46] , сосредоточенными западнее Белостока (3-я, 10-я, 4-я армии и 11-й, 6-й, 13-й, 14-й механизированные корпуса), свои лучшие танковые соединения они развернули против Северо-Западного фронта. Здесь против 8-й и 11-й армий [47] генерал-полковника Ф. Кузнецова действовали две немецкие полевые армии и две танковые группы. В первые же часы войны 56-й танковый корпус Э. Манштейна нашел брешь между смежными флангами 8-й и 11-й армий и прорвался к Каунасу. Танковая группа Г. Гота вырвалась к Неману и с ходу форсировала его.
[46] После начала войны военные округа были преобразованы во фронта: Прибалтийский ВО стал Северо-Западным фронтом, Западный ВО – Западным фронтом. Киевский ВО – Юго-Западным фронтом.
[47] Во втором эшелоне располагались 12-й и 3-й механизированные корпуса. Далеко в глубине, за Западной Двиной, – 27-я армия и резервы фронта.
Я уже сказал, что вермахт достиг полной внезапности -стратегической, оперативной, тактической. В результате
Только в 9 часов 45 минут, через пять с лишним часов после начала «сухопутной фазы» войны, генерал-полковник Ф. Кузнецов принимает решение силами 3-го и 12-го механизированных корпусов разгромить каунасскую группировку противника. Г. Готу, наступающему на стыке Северо-Западного и Западного фронтов, то есть в наиболее уязвимом для группировки советских войск в Прибалтике и Белоруссии направлении, предоставлялась полная свобода действий.
[48] В 3.07 адмирал Ф. Октябрьский сообщает в Генштаб о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов. В ЗЛО. Г. Жуков дает разрешение встретить самолеты огнем ПВО. Флот отражает атаку, но военным округам об этом не сообщают, ждут донесений от них. В 3.30 штаб Западного военного округа докладывает о налете немецкой авиации на города Белоруссии, в 3.33 такое же сообщение приходит из Киева, в 3.40 – из Вильнюса. Только после этого Г. Жуков разбудил И. Сталина, который велел немедленно собирать Политбюро. В 4.30 вызванные лица явились в Кремль, к этому времени немецкие войска уже перешли государственную границу на всем протяжении, операция «Барбаросса» преодолела первую «критическую точку» и вступила – уже! – в фазу нарастания. И. Сталин приказывает В. Молотову немедленно связаться с германским посольством. Около 5 часов утра Политбюро узнает, что Германия объявила Советскому Союзу войну.
Только в 5.25 командующий Западным военным округом отдает приказ «поднять войска и действовать по боевому», в 6.10. аналогичный приказ передается 8-й и 11-й армиям Прибалтийского военного округа, ставшего Северо-Западным фронтом.
В 7.15 в округа передается директива наркома обороны С. Тимошенко. Впрочем, эта директива вряд ли способствовала соорганизации усилий сражающихся на границе войск: «немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и уничтожить их».
К этому времени связь между Москвой и округами еще действовала, но связь между округами и армиями была потеряна. К 8 часам утра распад связи носил общий характер: фронты не знали положения в армиях, армии потеряли представление о действиях своих корпусов. Через день-другой корпуса «потеряют» дивизии. К 13 часам дня И. Сталин принял решение срочно командировать в округа руководящий состав Генерального штаба, признав, по существу, полный распад механизма стратегического управления в РККА.
Директива дошла до войск лишь в вечеру. В течение дня начальники на местах пытались что-то сымпровизировать, в результате чего 12-й мехкорпус оказался рассредоточенным на площади 50х90 км, причем его дивизии поделили между собой стрелковые корпуса. 11 -я армия разваливалась под ударами немецких войск, 8-я – потеряла с ней связь. Между смежными флангами Северо-Западного и Западного фронтов нарастал разрыв.
Быстро ухудшалась обстановка на Западном фронте, где контратакующие (непонятно кого, непонятно в каком направлении) 22-я и 30-я танковые дивизии попали под массированные удары немецкой авиации [49] и понесли огромные потери. Оценивая угрозу, которую создают тылам фронта вражеские войска, вырвавшиеся за Неман, Д. Павлов приказывает 21-му стрелковому корпусу восстановить положение. Но дивизии корпуса рассредоточены, да и находятся в ста с лишним километрах от указанного командующим района сосредоточения.
[49] 1 К 10 часам утра германская авиация завоевала господство в воздухе. Внезапными ударами по аэродромам Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов было уничтожено на земле 728 самолетов (в том числе 528 – в полосе Западного ВО). Всего же за первый день войны потери советской авиации составили 1 200 машин.
Если на северном фланге Западного фронта нависала катастрофа, то положение на юге штаб фронта оценивал как удовлетворительное. Предполагалось, что 4-я армия (с которой с утра не было связи) сражается на рубеже Бреста. В действительности 2-я танковая группа Г. Гудериана, обтекая сражающийся Брест, устремилась на восток, намечая глубокий обход южного фланга советских войск в Белоруссии.
К вечеру Генеральный Штаб (оставшийся без своего начальника, так как Г. Жуков отбыл на Юго-Западный фронт) счел, что достаточно разбирается в обстановке, чтобы приказать Западному и Северо-Западному фронтам разгромить сувалковскую группировку противника, то есть 3-ю танковую группу, и к исходу 24 июня овладеть городом Сувалки.
Ф. Кузнецов первоначально игнорировал приказ, продолжая пытаться сосредоточить что-либо реальное против 4-й танковой группы Геппнера. Однако к концу дня Г. Гот подошел к Вильнюсу и дальше делать вид, что угрозы левому флангу фронта не существует, было уже затруднительно. Ф. Кузнецов пробует повернуть 3-й и 12-й корпуса против Гота и отдает приказ «не дать противнику уйти за Неман».
22 июня 1941 год
3-я танковая группа, однако, не собирается уходить за Неман. Напротив, Г. Гот продолжает двигаться на восток, постепенно склоняясь к югу. К утру 24 июня разрыв между смежными флангами Ф. Кузнецова и Д. Павлова составляет 120 км, причем в этом разрыве наступают значительные германские силы.
На южном фланге Западного фронта Гудериан занимает Барановичи.
12-й механизированный корпус Северо-Западного фронта втянут во фронтальные бои с пехотой противника за Шауляй. 3-й корпус раздергивают между каунасской и неманской немецкими группировками (4-й и 3-й танковыми группами). В результате, получая противоречивые приказы, корпус стоит на месте, где его никто не трогает. А 6-й и 11-й мехкорпуса Западного фронта затеяли решительную атаку с непонятной целью. Зачем-то они перешли в наступление на Гродно, словно нарочно выбирая наиболее бессмысленное оперативное направление. Под ударами авиации корпуса просто растаяли. На этом активные действия советских войск в приграничном сражении севернее Припяти закончились. 8-я армия отходит к Риге, 11-я – на Свенцины. 56-й корпус Манштейна через 4 дня и 5 часов с начала операции выходит к Западной Двине в районе Даугавпилса (Двинска) и захватывает мосты. Третья танковая группа без особых проблем продвигается по шоссе Вильнюс – Минск.
По мере движения на юг она выходит из полосы
Минское сражение закончилось окружением 3-й, 10-й, части 13-й армии, разгромом 4-й армии [50] и мехкорпусов Западного фронта; 328 898 человек попали в плен, противник захватил 3 332 танка и 1 809 орудий.
[50] Из политдонесения 4-й армии Западного фронта от 4 июля: «6-я стрелковая дивизия. Налицо 910 человек, недокомплект 12 781 человек. 55-я стрелковая дивизия. Налицо 2 623 человека, недокомплект 11 068 человек… В танковой дивизии полковника Богданова 1 090 человек, из них 300 танкистов, 90 грузовиков, 3 трактора и 2 танка Т-26, из которых один неисправен».
Это, разумеется, немецкие данные, но советская сторона не опровергает их, полагая, что «какая-то доля правды в этом есть» [51] 2.
– 2 -
Боевые действия в полосе Юго-Западного фронта носили иной характер. С самого начала наступление фон Рунштедта не заладилось. Пехотные корпуса не смогли с ходу прорвать оборону советских пограничных войск, а после подхода передовых частей 6-й и 26-й армий завязались ожесточенные бои за Раву-Русскую и Перемышль. На направлении главного удара до поры до времени все обстояло благополучно: уже к 10 часам утра огневые точки 4-го укрепленного района были блокированы, танки фон Клейста прошли укрепрайон насквозь и вышли на оперативный простор, развивая наступление на Владимир-Волынский, Луцк, Раздехов [52] . Однако, в середине дня части 14-й танковой дивизии, обошедшей Владимир-Волынский с юга, наткнулись сначала на «следы» 22-го мехкорпуса [53] , а затем на полнокровную артиллерийскую противотанковую бригаду К. Москаленко, успевшую развернуться и выстроить какую-никакую, но оборону. Эффект прямого наступления танков, двигающихся в походных порядках, на позицию противотанковой бригады был потрясающим: немцы оставляют на поле боя 70 горящих машин [54] , теряют темп наступления и оказываются вынужденными до конца дня вести бои за Владимир-Волынский. Прорыв на Луцк оказался ликвидированным в самом начале.
[51] Из телефонного разговора Г. Жукова и Д. Павлова 27 июня 1941 года.
[52] Группа армий «Юг» также попыталась применить военную хитрость и отвлечь внимание советского командования сосредоточением на юге сильной, но малоподвижной, 11-й армии. Идея оказалась слишком тонкой: озабоченное реальными проблемами на Луцком направлении, руководство Юго-Западного фронта потенциальную угрозу с юга просто игнорировало. Зато совершенно неожиданно для немцев 5-я армия попыталась парировать несуществующую угрозу с севера: как мы увидим ниже, авиаразведке привиделось движение крупных масс живой силы и техники от Брест-Литовска на Ковель.
[53] «Из состава 22-го мехкорпуса вблизи границы к началу войны находилась только 41-я танковая дивизия, расквартированная на западной окраине Владимира-Волынского. Правда, это была самая боеспособная часть корпуса – в ней имелось 373 танка, в том числе 301 БТ-7 и 31 тяжелый КВ-2. Однако 22-й мехкорпус оказался удивительно невезучим соединением – его постоянно преследовали разные беды. Получив сообщение о начале боевых действий, командир 41-й танковой дивизии полковник П. П. Павлов вскрыл имевшийся у него пакет с выпиской из армейского плана прикрытия границы и в точном соответствии с указаниями из этого пакета направил дивизию… в противоположном от противника направлении – к Ковелю, где по плану прикрытия должны были соединиться все силы корпуса. Но это было еще не все. В пути колесно-гусеничные танки БТ попали в болото и благополучно в нем застряли, а комдив утратил связь со штабом армии. В результате дивизия на целые сутки оказалась полностью выключена из активных действий. Не имея связи с дивизией с самого утра, командующий 5-й армией генерал-лейтенант Потапов вообще посчитал, что она погибла.
Штаб же 22-го мехкорпуса в этот момент находился юго-восточнее Владимира-Волынского, имея при себе ничтожную охрану – нескольких броневиков и два танка. Командир корпуса генерал-майор С. М. Кондрусев тщетно пытался связаться с 41-й танковой дивизией по радио или хотя бы отыскать ее следы на местности. Но вместо этого штабная колонна чуть было не напоролась на передовой отряд 14-й немецкой танковой дивизии, обошедший Владимир-Волынский с юга». (В. Гончаров). «Механизированные корпуса РККА в бою». В кн. Н. Поппель «В тяжкую пору». М, 2001).
[54] Цифра К. Москаленко, которую, понятно, надо разделить примерно на два. Но тот факт, что 14-я танковая дивизия остановилась, показывает, что немцы действительно понесли тяжелые и непредвиденные потери.
На южном фланге наступающей группировки противотанковой бригады не оказалось, но и там наступление остановилось, столкнувшись с контратакой 15-го механизированного корпуса. В центре – в направление на Берестечко – особого сопротивления советских войск не было, но там 11-й танковой дивизии предстояло преодолеть заболоченный и лишенный дорог район реки Стырь, что ограничивало возможность достижения решающего успеха на этом направлении.
В целом Юго-Западный фронт выдержал первый удар противника [55] и сохранил целостность обороны. Конечно, на стыке обороны 6-й и 5-й армий и на левом фланге 5-й армии танки Клейста глубоко вклинились в советскую оборону, но у командования ЮЗФ были все шансы закрыть прорыв: в первый день войны элитные механизированные корпуса фронта не участвовали в боях и сохранили свою силу.
[55] На аэродромах было потеряно 180 самолетов. Это – огромная цифра, но не сравнимая с потерями Западного фронта. Во всяком случае, авиация ЮЗФ сохранила боеспособность и могла как-то поддерживать войска и, во всяком случае, их прикрывать.
Для понимания дальнейшего необходимо принять во внимание ряд стратегических факторов.
Во-первых, И. Сталин исходил из того, что Германия может вести с Советским Союзом только пространственно ограниченную войну. Это значит, что А. Гитлер не может ставить перед войсками решительных задач типа захвата Москвы и оккупация всей территории страны (или хотя бы всей ее европейской части). Предполагалось, что наиболее реалистичным планом за Германию станет отторжение Советской Украины (по опыту 1918 года) и захват побережья Черного моря. В рамках таких представлений (вполне разделяемых Генштабом) именно равнины Украины, удобные для действий сколь угодно больших масс танков и пехоты, должны были стать главным театром военных действий.