Вторая попытка
Шрифт:
Не-не, память постепенно возвращалась. За борт ведь навернулся совершенно самостоятельно и по крайне пьяному делу... Потом ничего не помню. Разве что кто-нибудь другой из моря подобрал? А где тогда Серый со своей посудиной? И с Ольгой, кстати - у меня ведь с нею почти наладилось... Чёрт дёрнул покурить на палубу выйти. Одному. Надо было и девушку пригласить, звёзды показать, стихи почитать на этом чёрно-бархатно-искристом фоне...
– Александр, Васильевич, как себя чувствуете?
– в каюту вломился ещё один мужик в форме капитана второго ранга. Перебор у Серёги с достоверностью -
– Вы кто?
– Капитан второго ранга Руднев. Владимир Иванович, - в полном обалдении посмотрел на собеседника офицер. Полное впечатление, что не придуривается.
– Командир эсминца 'Пограничник'... Вы хорошо себя чувствуете?
– Сносно. Передайте Сергею мои аплодисменты. Здорово получилось. И вы в роль хорошо вжились.
– Изрядно каперанга головой приложило, - буркнул фельдшер.
– Знаете, ваше высокоблагородие, пользуясь своей властью, попрошу вас уйти. Моему пациенту нужен покой.
– Но что с Александром Васильевичем?
– Головой ударились, воды нахлебались, чуть Господу душу не отдали... Бывает. Временное помутнение рассудка.
– Понимаю... Желаю скорейшего выздоровления!
– кавторанг козырнул и вышел.
Ну что же, играть, так играть! И Мурзин попытался придать своему голосу максимальную слабость:
– Мы где, братец?
– Дык...
– непроизвольно вытер ладонью усы фельдшер, - у Сворбе вроде как.
Ну, всё правильно - заходили на яхте в Таллин, погуляли по улицам старого города, дёрнули втихаря от полиции из фляжек перед памятником броненосной лодке 'Русалка', интеллигентно добавили в одном из местных баров, потом из Таллиннского порта, помнившего олимпийскую регату Московской Олимпиады, направились вокруг Моонзундского архипелага в Либаву, в Порт Александра Третьего. В Лиепаю по-нынешнему. Таки да... Где-то в районе Ирбенского пролива должны находиться.
Ладно, нужно спокойно подумать, чтобы качественно умыть Серёгу с его петросяновским чувством юмора.
– Поди-ка, братец, я отдохнуть хочу.
Подчинится, нет?
– Как будет угодно вашему высокоблагородию!
– вытянулся фельдшер.
– Но через два часа ужин. Какие-то пожелания имеются?
– Нет. Спасибо! Ступай!
Чувствовал Александр (хоть и не Васильевич, а Викторович) себя уже вполне хорошо, поэтому по уходу 'эскулапа' проворно спрыгнул с койки, и направился к умывальнику. Привести себя в порядок и приготовиться к ответному розыгрышу друга.
Не получилось...
То есть умыться-то получилось, но из зеркала на Александра Викторовича Мурзина смотрело совершенно чужое лицо. Хоть и очень знакомое...
Шнобель совсем не тот, усов нет, лицо должно быть круглое, а этот... Это зеркало или где?
Скорчил рожу - аскетичная физиономия за стеклом ответила соответствующей гримасой. Бред! Ну не мог же Сергей ещё и пластическую операцию на борту яхты организовать? Убью гада!
А ведь явно Колчак. Хоть и не с физиономией Хабенского - и то слава Богу! Хотя какой там на хрен 'Слава Богу!'? Что за
Так: Вынесло за борт с яхты. Тонул, было дело. Стал захлёбываться... Потерял сознание. Очнулся... Гвоздец! Так не бывает и быть не может! Я - Колчак! Срочно напиться, лечь спать и проснуться в реальном мире. Пусть и с больной головой. Срочно!
– Вестовой!
– будем играть по их правилам. Мурзин всё-таки продолжал надеяться, что всё происходящее - розыгрыш.
– Слушаю ваше высокоблагородие, - фельдшер появился буквально через несколько секунд.
– Принеси, братец, коньяку. Бутылочку. И лимончика. И икры. Чёрной.
– Так прощения просим, ваше высокоблагородие - только лимон могу подать. И коньяку только стакан. Потому как не стоит вам больше. А через час ужин будет. Извиняйте на том!
– местный эскулап постарался не выслушивать комментарии своей речи, и поспешил смыться за дверь.
Вид в коридор лишний раз засвидетельствовал, что это не Сережкина яхта. Да и стук корабельной машины препрозрачнейше 'намякивал' о том же. И вообще всё свидетельствовало, вплоть до запахов. Ну не могло так пахнуть на судне, предназначенном для прогулок и развлечений. И зеркало... Мурзин ещё раз встал с кровати, подошёл к умывальнику, и ещё раз убедился, что видит не своё отражение, а совершенно чужое, хоть и знакомое лицо.
– Ну что, - с ненавистью буркнул своему отражению Сашка, - дочитался про попаданцев? И не верю я тебе ни разу. Сейчас махну граммов сто пятьдесят, лягу спать, а ты вали к своей Боярской!..
Ну а если всё-таки... Да нет! Быть такого не может. От слова 'никогда'. Бред сивой кобылы в лунную ночь... Или это выверты угасающего сознания? По принципу 'вся жизнь перед глазами за секунду до смерти'. Хотя вокруг всё настолько реально и непохоже ни на сон, ни на бред. Бред только в том, что всё это наблюдается и чувствуется...
Стук в дверь.
– Войдите!
– Так что, ваше высокоблагородие, - нарисовался всё тот же фельдшер, но уже с подносом, - всё как вы приказывали: коньячок, чай, лимон. На здоровье!
– Спасибо, братец!
– Александр вдруг понял, что стоит перед нижним чином в одном нижнем белье - даже во сне непорядок.
– Прикажи на всякий случай принести сухой мундир. Найдётся у вас?
– Ваш ещё не высох, ваше высокоблагородие, - слегка смутился местный медик, - но что-нибудь отыщем на первое время. Однако я вам пока не рекомендую покидать каюту. Выпейте, согрейтесь и отдохните.
– Пожалуй так и сделаю... Как тебя?
– Фельдшер Фёдор Зиновьев.
– Спасибо тебе Фёдор. Оставь меня пока.
– Есть!
Чёрт! Ну да ладно, если подсознание предложило поиграть, чего бы не воспользоваться случаем. Главное потом этот сон не забыть, а то регулярно по утрам знаешь, что снилось нечто феерическое, насыщенное событиями, но что именно фиг вспомнишь.
Ладно! Мурзин глотнул принесённого коньяка - точно не сон. Приятно обожгло язык, нёбо, пищевод, отдало в нос... Ну не бывает такой полноты ощущений в царстве Морфея. Послевкусие и аромат совершенно непривычные и очень приятные. Лимончик... Здорово! И хватит квасить - пора и чайку...