Вторая попытка
Шрифт:
Александр Викторович Мурзин (Александр Васильевич Колчак)
Ну вот... Думал перед тем как писать про всякие 'яти' и 'еры', а в результате текст безо всяких них... Ладно - во всяком случае текст 'воспринимабелен'. Если русский конца двадцатого-начала двадцать первого века способен прочитать и понять то, что писали или печатали до реформы письменности, то и наоборот получится. Ну и аргумент дополнительный...
– Ваше высокоблагородие, - стук в дверь каюты
– Подходим к Ревелю.
– Спасибо, Фёдор, иду!
Солёные брызги, морской ветер... Казалось бы, что за три года срочной Мурзину должно было хватить данной экзотики до конца жизни. Неа - не хватило.
Когда его в военкомате распределили на флот - это был шок. Три года... ТРИ! Не два как у тех, что будут топтать сапогами землю, а не палубу. Кошмар!
– Не дрейфь, братишка!
– ухмыльнулся матрос принимающий под своё начало команду новобранцев.
– Три. Зато в ботинках, а не в сапогах!
Утешение слабое, конечно. Распределили Александра отнюдь не на крейсер - на тральщик. И уж походил он на своём 'Т-319' за три года немало. Даже в Суэц забирались. Так что по-настоящему солёных брызг он наелся досыта. А балтийские и солёными назвать смешно - слегка солоноватые, не более. Ведь Балтика по большому счёту - внутреннее 'озеро', в которое впадает неимоверное количество нефиговых рек. А с Атлантикой она соединяется узенькими датскими проливами. Ну никак не может Океан через них насытить Балтийское море своей солью...
Ревель... Ну это для Колчака 'Ревель', а для Мурзина - Таллин. Красивейший город от слова 'всегда'. Когда пару дней назад отсюда уходила Серегина яхта - все, кто был на борту, до последней возможности любовались уплывающей прекрасной 'картинкой'.
Сейчас Александр любовался 'наплывающей'. И тогда Таллин... Тьфу ты - Ревель!.. Да пофигу - он был прекрасен. Наверное сейчас на улицах погрязнее, серьёзно погрязнее, чем в начале двадцать первого века, но, всё равно...
Мурзин вообще любил прибалтийские столицы с детства. С советского детства - обе его бабушки проживали как раз в Риге и Таллине. Обе русские - просто им после войны предоставили место жительства там, откуда приходили сжигать их деревни каратели из 'Ваффен СС'. Иосиф Виссарионович принял немало неправильных решений, но вот в этом плане он поступил логично и, если данное слово применимо: 'остроумно'.
Сашка слишком залюбовался видом города с моря так, что почти забыл, что 'Пограничник' направляется в порт, в военный порт. К борту флагмана командующего Балтийским флотом.
'Рюрик'... Мощнейший из когда-либо построенных русских крейсеров. Один из сильнейших в мире. (Не считая линейных крейсеров, конечно). И очень красивый корабль. А красиво именно совершенное.
Сейчас предстоит подняться на его борт и пообщаться с командующим... Но, сначала нужно закончить все дела здесь, на эсминце...
– Василий Федотович, - окликнул старшего офицера миноносца Колчак.
– Слушаю, Александр Васильевич, - немедленно остановился пробегающий по каким-то своим бесчисленным старшеофицерским делам Дудкин.
– Прежде чем вас покинуть,
– Разумеется, - улыбнулся 'старшой'.
– Боцман! Минёра Фомина сюда немедленно!
– Минёр Фомин по вашему приказанию прибыл, ваше высокоблагородие!
– курносый и веснушчатый матрос нарисовался перед офицерами меньше чем через минуту.
– Зовут тебя как?
– доброжелательно улыбнулся Колчак-Мурзин.
– Николаем крестили.
– Спасибо тебе, братец! Спасибо, Николай! Если бы не ты - меня бы уже рыбы доедали. От Государя награду за спасение офицера получишь само собой, а пока от меня лично... Держи четвертной! Извини, больше с собой нет.
– Премного благодарен, вашвысокобродь!
– ошалел матрос - месячное денежное жалование нижних чинов было меньше двух рублей, а тут сразу двадцать пять...
– Жизнь, она подороже стоит. А не хочешь, Николай, дальше со мной служить?
– А вот извините, Александр Васильевич, - встрял Дудкин, - не отдам! Ступай, Фомин!
– Да я и не особо претендую, Василий Федотович, - ухмыльнулся Колчак.
– Но предложить чувствовал себя обязанным...
– Простите...
– на лице старшего офицера отчётливо читалось недоумение.
– Предложить место службы непосредственно матросу? Минуя его начальство?
Тынц!
– Штирлиц, тебя раскололи и повязали. Ты лох, а не Штирлиц!
– А я на эту роль и не навязывался. Блин!!!
– Простите великодушно, - Александр попытался состроить на своей физиономии раскаяние.
– Разумеется, я рассчитывал получить этого матроса только после согласования данного вопроса с вами и Владимиром Ивановичем, но раз уж вы так им дорожите - вопрос снимается. Вы не в обиде?
– Какие обиды, - улыбнулся Дудкин.
– Но своего лучшего минёра не отдам, даже вам.
– Прекрасно вас понимаю. А откуда он, кстати? При мне его не было.
– С 'Громобоя' перевели. Неделю назад. Но парень - хват.
– Хорошо, хорошо, пусть служит у вас. Но, в случае чего прошу учесть моё к нему благоволение.
– В смысле?
– напрягся старший офицер.
– В смысле: если дисциплину нарушит или ещё что-то в этом плане - взгревать вдвойне, ну а если ещё какой подвиг совершит... Тоже вдвойне.
– Не беспокойтесь, Александр Васильевич, - губы Дудкина снова растянулись в улыбке.
– Обеспечу ему 'вдвойне' во всех смыслах. Однако, мы подходим уже. Извините!
'Пограничник' аккуратненько подходил к борту флагманского крейсера.
– Здравствуйте, Александр Михайлович!
– поприветствовал Колчак командира 'Рюрика', поднявшись на борт.
– Рад приветствовать, Александр Васильевич, - не остался в долгу Пышнов.
– Как самочувствие?
– В каком смысле?
– Да уже сообщили о вашем приключении, - во взгляде каперанга чувствовалась явная ирония.
– Ах, вы об этом, - как бы нехотя отмахнулся Мурзин в шкуре Колчака.
– Всё в порядке. Где командующий флотом?
– У себя в салоне. Вас проводить?