Вторая ступень
Шрифт:
– И что с того?
– Да то! Он тут такой не один! Тут все такие!
– Леонид погрустнел, - Странно получается: человечество есть, а общества нет. Сброд одиночек. Я удивляюсь, как им жить не страшно?
Олег хмыкнул, сунул руки поглубже в карманы, поёжился и ответил:
– Страшно, наверное. В одиночку всем страшно. А теперь им и в пси-сеть страшно выходить будет...
– Олег аж подавился, раздавленный взглядом друга.
– Действительно, - Леонид перешёл на шёпот, - Может для этого мы и нужны?
–
– Олегу стало не по себе от голоса друга.
– Киберпространство ведь придумано людьми. И для людей. Оно изначально создавалось, чтобы человеку было там комфортно. Комфортнее, чем в реальности. А теперь оно зажило своей жизнью. И вся идея пси-сети оказалось под угрозой.
– И что?
– Олег всё ещё не понимал.
– А то! Сильно подозреваю, что с нас слепят роты бойцов для зачистки виртуальных городов.
– Лёня, ты сбрендил. О какой зачистке ты говоришь? О какой войне? Эти роботы полностью зависимы от человека. Отрубил питание, и пропали цифровые личности.
– Отрубил питание? Как же! Это ж отключение пси-сети. На это никто не пойдёт. Проще наклепать клонов и терроризировать роботов.
– Зачем?
Леонид грустно посмотрел на друга и ответил:
– Война всегда преследует только одну цель...
Но договорить ему не удалось. Во двор въехал электромобиль НИИ.
***
Близился полдень. Задание, организованное лично Цапиным, отняло у Майи несколько больше времени, чем ожидалось. Вопреки ожиданиям сложности оно не составило. Девушка провела несколько часов инкогнито на защищенном портале, где проходили реабилитацию пострадавшие от действий цифровых сущностей. Наблюдая за перепуганными до сумасшествия людьми, Майя испытала настоящий шок. Твёрдая убежденность, что её страх - это практически абсолют, с этого момента сильно покачнулась. Доведённые до отчаяния обыватели возводили невиданные цитадели и казематы, некоторые создавали невероятные слои силовых полей, очень многие обзаводились собственными планетами-крепостями. И только укрывшись за нарисованными многокилометровыми слоями стали, полимерной брони и даже плазмы звёздной оболочки, люди могли обрести спокойствие и более-менее разумно мыслить и общаться. Майе это было удивительно. Она наивно полагала, что руководство НИИ направило её сюда для разрушения мучивших комплексов. В действительности же весь якобы медицинский портал был организован с единственной целью - вызвать у переселенки новый всплеск эмоций и спокойно подготовить атаку на домен Зарубского.
Распахнув входную дверь, Майя сразу же уловила чарующие запахи стряпни. Она кубарем скатилась в кухню. Феликс Николаевич был готов к её возвращению во всеоружии. На столе живописно расположилась огромная супница, источающая ароматы наваристого борща. Рядом возвышалась горка облитых чесночным соусом пампушек и большая плошка густой сметаны. Ещё не успевшая привыкнуть и к нормальной пище, и к пси-сети, и к прочим радостям нового времени Майя стояла в дверях и терялась в догадках - она ещё в виртуальности или уже в действительности? Зарубский, глянув на девушку, в который уже раз обругал себя за тягу к дешёвым эффектам и поспешил сгладить неловкость. Но получилось это на редкость неуклюже:
– Майя! Ну-ка, живо мыть руки! Пообедаем и за работу!
Рассказ Майи вызывал у Зарубского лишь вздохи сожаления. А Майя, в приступе внезапно напавшей болтливости, тараторила без умолку:
– ... так вот эта женщина соорудила себе планету. Но не простую, не такую как наша Земля. Она была похожа на цветок, правда огромный. Размером, наверное с Луну. И там у неё чего только не было! И моря, и леса, и пещеры запутанные!
– Что-то не улавливаю, как она собиралась спасаться на этой планете? В лабиринтах подземелий что ли?
– Феликс Николаевич потерял нить рассуждения. Устав от словоохотливости собеседницы, старик постепенно уходил в свои мысли.
– Так дело оказалось в том, где эта планета располагалась! Она находилась в самом центре...
– тут девушка запнулась, вспоминая точную формулировку, - В самом центре гигантского межгалактического пузыря!
Феликс Николаевич поперхнулся, а Майя тожественно вещала:
– Эта планета так сильно удалена от любых звёздных систем, что её никто и никогда не смог бы обнаружить. И около неё нет Солнца!
– Позвольте, что ж это за обитаемая планета без звезды?
– Ну, не знаю, - Майя резко огорчилась от невозможности ответить на простой вопрос, - Так хозяйка задумала.
– Наверное, - примирительно согласился старик, - Ты не огорчайся, что не знаешь многих простых, да и далеко непростых вещей.
Но Майю это не успокоило. Она огорченно мяла пампушку.
– Но она сама этого вообще не объяснила. Никак!
– голос девушки, переполненный обидой, звучал с надрывом, - Почему?
– Ну, видимо, потому, что не захотела мало мальски подумать. Страх - он ведь от незнания идет. А когда все стремятся к упрощению миропонимания...
– старик отодвинул пустую тарелку и серьёзно взглянул на Майю.
– Что тогда?
– буркнула девушка, но в голосе явственно слышался интерес.
Зарубский замолчал на несколько секунд, а потом заговорил, глядя в пустоту:
– Вот интересно, сколько люди ни живут, а всегда пытаются находить аналогии для жизни в упрощенном варианте. Например, полосатость жизни. Шутники даже придумали, что жизнь как зебра - полоса белая, полоса чёрная, но в конце всё равно задница. Смешно и одновременно верно. Люди, прочитавшие пару книжек любят говорить, что жизнь подобна спирали. Юмор ситуации состоит в том, что люди сами стали подстраиваться под такую модель жизненного процесса. И потом сами не перестают вздыхать, что наступают опять на те же грабли. Когда маятник жизни колеблется с небольшой амплитудой, то это мало кого беспокоит. К жизненной болтанке они приучаются сызмальства. Но почему-то обращают внимание на эту особенность жизни не всегда. А она уже привыкла бежать волною. И вот человек погружается, вбуравливается в жизнь с парадоксальной целью - уйти от этой жизни.
– Как?
– Майя от удивления открыла рот.
– Вот тебе пример из нашего времени: человек грабит банк. Удачно. И вот его жизнь качнулась в другую сторону - он покупает остров и живёт, припеваючи. Но хорошо зная полосатое свойство жизни, он тем не менее железобетонно уверен, что маятник его жизни более совершать никаких колебаний не будет. И зря. Излишняя самоуверенность его губит.
– Но... Разве самоуверенность - это плохо? Вы много раз говорили, что надо верить в себя.