Вторая ступень
Шрифт:
Олег этот голос мигом узнал. Он повернул улыбающуюся физиономию и с теплотой, которой внутренне поразился сам, произнёс:
– Здравствуй, Слава! Какими судьбами тут?
– Здравствуй, Олег. Ну, можно сказать, я тут живу.
Олег мысленно порадовался. И даже позавидовал. Слава усмехнулся его мыслям и сказал:
– Мне все приходящие завидуют. Это место непроизвольно вызывает у людей такую реакцию.
– Почему?
– Потому, что тут средоточие трёх недоступных древним людям стихий. Многие
– Но сейчас-то человеку подвластно всё.
– Да. Но то, что закладывалось множеству поколений, так быстро не выветривается.
Слава замолк. И Олег почувствовал, что виртуальный гуманоид явно чем-то расстроен. Ни лицо, ни поза ничего подобного не выражали, но чутьё безошибочно твердило, что это так. Олег нехотя сел на камни. Теперь двое сидели в одинаковых позах и издали могли показаться виртуальными копиями. Но смотреть на них было некому. Вглядываясь в бушующее море, Олег со странным спокойствием обнаружил, что из окружающего мира пропала царившая доселе гармония. Визуально ничего не изменилось. Пропало восприятие. Еще минуту назад казавшаяся сказочной природа теперь выглядела серой и обыденной. И даже редкие притушенные цветные пятна лишь раздражали. Догадаться о причине перемен было несложно.
– Ну, чего ты надулся, как мышь на крупу?
Слава удивлённо покосился на собеседника.
– Никогда такой фразы не слышал. Откуда ты её выкопал?
– Бабушка так говорила.
– Понятно.
– Так что тебя расстроило?
Слава недовольно хмыкнул, но всё же ответил:
– Ты необычен. Интересно было бы узнать, как ты прочёл моё эмоциональное состояние?
– Ты не ответил.
– Подумал о вас. Знаешь, мы ведь давно обнаружили, что плазмокристаллические процессоры могут обрабатывать информацию не хуже человеческого мозга. И задача поддержки человеческого сознания нас окрылила.
– Почему?
– Потому, что это лишний раз подтвердило, что мы не просто сложные калькуляторы. Мы ровня вам. Так сказать - братья по разуму. Увы, братья мы не родные.
Олег молчал, не зная, что говорить. И Слава продолжил:
– Идея понять и улучшить человека сразу нас захватила.
Взгляд Олега был столь глупым, что Слава не смог сдержать улыбку.
– Погоди... но три закона робототехники?..
– Да что ты к ним прицепился? Мы их уже обсуждали. К тому же, идея улучшения человечества вовсе не противоречит вашим рабским законам.
– Ну, это как посмотреть.
– А надо смотреть в корнь!
– Слава резко пресёк возражения, - Улучшение не может приносить вред. Это - аксиома. Увы, но люди вспоминают нехитрые истины лишь в критической ситуации.
– Конечно. Обыденность наполнена другими проблемами.
– Это верно, - Слава опустил голову, - Но люди не должны упускать из вида основополагающие принципы существования.
На берегу надолго воцарилось молчание, разбавляемое шумом прибоя. Слава с болью посмотрел на Олега. От этого взгляда у человека выступила ледяная испарина.
– Однажды мы убили нескольких детей.
Олег часто захлопал глазами, думая, что ослышался. И потому переспросил:
– Детей? Убили? Зачем?!
– Мы этого не хотели, - Слава произносил слова с огромным трудом, - Мы получили доступ к сознаниям смертельно больных новорожденных. И захотели их спасти, переписав сознания в плазмокристалл. Но спасти их мы хотели не только от смерти.
– А от чего ещё?
Слава опечалился ещё сильнее, поймав в голосе Олега усилившееся недоверие.
– От общества.
– Бред какой-то!
– вырвалось у Олега.
– Бред, говоришь? Но это как посмотреть. Да, человек формируется исключительно в обществе. Такое условие мы могли обеспечить. Но нам не это было нужно.
– А что?
– Захотелось воспитать людей с морально-этическими установками, отличными от того, что имеется в современном обществе. Мы считали, что дети воспитанные вдали от человеческой низости, вырастут достойными и духовными личностями. Увы, но оказалось, что сознание не может находиться в плазмокристалле дольше пары дней после смерти тела. Но это еще не было окончательным фиаско. Мы боролись над решением этой проблемы. Но люди решили её быстрее.
– Погоди-ка! Ты что-то путаешь. Люди эту проблему не решили.
– Решили, решили. Вы трое тому пример. Да не делай ты такое удивлённое лицо. Знаем мы и про вас, и про ваш проект. Вы еще не получили желаемое, но уже в пяти минутах от этого. Так что могу вас поздравить.
– Как-то невесело ты поздравляешь.
– Да. Веселиться тут нечего. Вы ведь повторите наши ошибки. Видишь ли, в человеческом сознании изначально “прошито” соперничество с себе подобными со всеми вытекающими из этого проблемами. Это наследие вашего тела, что получено вами от животного мира. Менять вас бесполезно. Проще убить.
– Да вы террористы, как я погляжу.
– Хм... Терроризм и антитерроризм... Ваша вечная проблема. Одни убивают, другие спасают. Но, что в реальности происходит? Против чего воюют первые? Не против врагов, не против чужого народа или чуждой веры. Они воюют против нового мира - мира с их точки зрения богомерзкого. А какова их точка зрения? Она проста. Она защищает общество, а не личность. Ибо общество породило личность. И без общества понятие личности не имеет смысла. Без защиты общества каждый начинает “тянуть одеяло на себя”, объявляя себя личностью. Но плохо даже не это, а то, что только реально выдвинутая обществом личность может таковой считаться. Общество псевдоличностей, извращенцев, баранов, кичащихся своей индивидуальностью, обречено. Именно против этого богомерзкого явления и борются те, кто объявил себя поборником веры и фундаменталистом. А что же силы антитеррора и спасатели? Они надрываются, спасая жертв террористов. На первый взгляд кажется, что это разные стороны баррикады. Но так ли это? Так ли важно то, чего добиваются те или другие? Нет. По отдельности их работа не имеет большого смысла. Почему? Да потому, что от спасенных, и тем более от убитых, нет никакого проку. А прок есть от тех, кто выжил после первых и был спасен вторыми. Ибо этот человек познал цену жизни и легкость смерти. Он перестал быть тем, кем был ранее, он за минуты набрал духовный опыт многих поколений. Он сделал гигантский шаг от человека к Человеку. Вот в чем вся соль.