Вторая ступень
Шрифт:
***
Леонид уже битый час зависал на портале “Биотрансформ”. Меняя геном, он забавлялся с метаморфозами своего виртуального воплощения. По началу ужасные уродства вызывали лишь отвращение, но Леонид и не думал завязывать с этим. Внезапно наткнувшись на опцию запуска помощника, Леонид обругал себя, что не заметил этого очевидного облегчения. Дела пошли веселее. Направленные мутации приносили больше удовлетворения. Теперь, хоть и с натяжкой, но процесс можно было назвать конструированием. Имеющий псевдоинтеллект помощник к исходу часа поинтересовался, чего, собственно, пользователю хочется? Смутившись столь откровенным вопросом, Леонид выдавил, что пытается получить тело, максимально близкое к возможностям
Крайне огорчённый, что потратил столько времени впустую, Леонид взялся за дело серьёзнее. И засыпавшие помощника вопросы быстро привели к нужному результату...
***
Валентин Иванович Пушков пребывал в прострации. Накопившееся переутомление уже не снималось никакими препаратами. Человеческие силы были на исходе. Растёкшись по креслу, службист отвлекался только на дела высшего приоритета. Подчинённые, измотанные не меньше, отлично понимали своего босса. В какой-то момент Валентин Иванович остановился, прервал на полуслове доклад. Внутренний голос охрип от крика, что организм на грани разрушения. Пушков не стал выкрикивать в пустоту: “А не пошло бы оно всё!”, не стал бросать об пол стаканы. Он не делал ничего. У него не осталось сил даже желать чего-то. Он перевёл кресло в горизонталь и провалился в сон. И помешать этому не могло ни падение на Землю гигантского астероида, ни взрыв сверхсекретного спутника, ни страх перед казнью на медленном огне.
Сон сковал Пушкова, точно бездна вязкого бетона, которая после поглощения жертвы мигом окаменела. Она не давала ни снов, ни наслаждения. Она просто тащила человека в свою пропасть. Но в отличии от смерти, эта пропасть несла спасение. Мир перестал существовать. Как перестал существовать Валентин Иванович и сам для себя. Его личная вселенная прекратила существование. Не осталось ничего. Но постепенно в этой пустоте что-то стало ощущаться. Появилась первая робкая мысль: “Трясёт”. И тут же, словно большой взрыв, в голове Пушкова возродилась вселенная. Уже осознавая, кто он и где, Валентин Иванович медленно открыл глаза. Над ним стоял бледный как смерть Гликин.
– Валентин Иванович, с вами всё в порядке? Вы заблокировали все каналы. И мы не могли с вами связаться. Потому я позволил себе...
– Я в норме, - уже окончательно вернувшийся Пушков скомандовал, - Докладывай!
– Первое. Леонид экспериментировал на портале “Биотрансформ”. После чего отправился в сектор закрытых грёз, сохранив полученные трансформации...
– Что?!!!
– крик Пушкова едва не поднял кабинет на воздух, - Как это вообще могло случиться?
– Никто не знает. Цапин готов поубивать своих, если они не найдут разгадку.
– Ясно. И что этот малец там натворил?
– Растерзанно шестнадцать человек. В реальности они тоже мертвы.
– Нда... И каковы результаты?
– Пушков спохватившись, сверился с хронометром, - А результатов пока нет...
– Есть.
– То есть как?
– Считывание начали раньше.
– Почему?
– Цапин распорядился. Во-первых, из-за резни Леонида. А во-вторых...
– Гликин сделал паузу и вывалил, - Олег общался с цифровой сущностью, называющей себя Слава. И тот подтвердил факт убийства новорождённых с целью хищения сознаний.
Гликин хотел ещё сообщить шефу планы Цапина по организации взлома домена Зарубского для активизации работы с Майей, но Пушков уже стремительно выбежал из кабинета...
Глава 24. Сон и явь
26 декабря 2068
Электромобиль Пушкова в этот раз двигался по полосе общего пользования. Утро выдалось неожиданно спокойным, и торопиться было некуда. В кои-то веки проблем, требующих непосредственного присутствия не наблюдалось. И Валентин Иванович следил за происходящим удалённо. Рациональный ум понимал бесспорность удобства такого способа работы, но душа службиста пси-сеть всё же не принимала. Не смотря на уверения спецов, Пушков считал, что постоянное решение вопросов через виртуальное общение иссушает мозг. В реальности же, умственные усилия и нервное перенапряжение с лихвой перебивали любые вредные факторы. Но служака решительно отказывался понимать, что получаемые нагрузки уже свели на нет все усилия биоплазматов. И организм принялся за выработку последнего ресурса сил. А вчерашнее происшествие только подлило масла в огонь.
Валентин Иванович поёжился. Непривычный холод заставил свериться в показанием термометра. Двадцать два градуса по Цельсию. Пушков затемнил стекла, полагая, что мелькающий за окном замерзший город начал давить на психику. Автопилот полностью перехватил управление, а человек попытался отключиться в горизонтальном кресле, установив таймер на пятнадцать минут и оборвав связь. Сон накрыл как волна цунами. Сумрачный мир сновидений перенёс Пушкова во вчерашние похождения Леонида. Резню, творимую переселенцем, ни коим образом нельзя было назвать безумной. Напротив, Леонид действовал с невероятным спокойствием и расчетливостью. Графики неумолимо свидетельствовали об абсолютной безэмоциональности. В таком состоянии люди обычно приходят на давно знакомую рутинную работу. Леонид подошёл к выходу из “Биотрансформа”. Вид его был далёк от обычного. Вместо предплечья от правого локтя начиналась огромная клешня, свисавшая ниже колена. Смотрелась она столь мощно, что Пушков не сомневался, перекусить рельс - плёвая задача. Левая рука изменилась не так сильно, лишь пальцы трансформировались в двадцатисантиметровые когти. Леонид подошёл к клапану выхода, провел клешнёй по анализатору. И вопреки всем программным ухищрениям и алгоритмам проверки вспыхнул зелёный огонь. Обманутый автомат впервые с начала своего функционирования выпустил на просторы пси-сети не пришедшее в исходное состояние виртуальное воплощение.
Сновидение ускорило темп. Кровавое бесчинство, творимое Леонидом с неизменно безмятежным лицом, уже прокручивалось с удесятерённой скоростью. Летящие ошмётки мяса, кровавые брызги, тошнотворный треск костей и леденящие душу крики жертв не трогали Валентина Ивановича. Он настойчиво пытался что-то понять. Но что? Чутьё даже во сне не давало службисту покоя, сигнализируя, что должно произойти нечто важное. В размышлениях об этом Пушков пропустил момент, когда осознал, что находится в теле Леонида. Путь проходил вдоль бесконечного тусклого коридора. Пушков спешил. Нечто крайне важное ждало в конце. Ноги неслись по мягкому покрытию пола, словно обутые в мифические крылатые сандалии. И вот заветная дверь. Не желая тратить время на вежливое постукивание, службист высадил дверь ногой. В огромном кабинете восседал директор НИИ. На Пушкова он и не взглянул. Валентин Иванович одним прыжком преодолел кабинет и схватил когтистой лапой голову Цапина. С хрустом повернув лицом к себе, Валентин Иванович с немалым наслаждением увидел гримасу ужаса.
– Это тебе за всё, сука!
– и клешня с чавкающим звуком перерезала шею.
Пушков несколько секунд смотрел, как фонтанчик забрызгивает кровью стену, а затем взглянул на трофей. Но в когтях была зажата голова вовсе не Цапина. Валентин Иванович, содрогаясь, смотрел на отрезанную голову шефа. Голова Канева медленно открыла глаза, грустно усмехнулась и произнесла:
– Поездка подходит к концу...
Пушков резко открыл глаза. Сновидение, яркой картинкой заполнявшее разум ещё мгновение назад, пропало. Электромобиль замедлял ход, заезжая на парковку. Мелодичный голос автопилота сообщил: