Вторая жена доктора Айболита
Шрифт:
Айболит не поверил своим глазам. Рафик, задиристый, как петух, который взрывался от любого косого взгляда, вдруг с легкостью уступил. И кому? Женщине!
– Что между вами произошло? – Айболит протянул Дарье салфетку, чтобы вытереть руки.
– Да так, старые счеты, – ее лицо пылало.
Она с таким остервенением начала вытирать пальцы, что они покраснели. Айболит взял ее за дрожащую руку и спросил:
– Какие счеты? Это связано с Дианой?
– Нет, Ваня, это между нами и не связано ни с кем, – отмахнулась она.
В ее голосе прозвучала явная фальш.
– Посмотри на меня, Дарья!
Она, не
– Посмотри на меня, – он отнял у нее салфетку, скомкал и зажал в руке.
Она медленно подняла глаза.
– Повторяю вопрос: что произошло между тобой и Рафиком и когда?
– Да поругались как-то сто лет назад, – неохотно ответила она. – С тех пор друг друга на дух не выносим!
– Зачем ты врёшь, Дарья? Ты ведь врешь! Неумело причем. Это связано со смертью Дианы?
– Да что тебе в голову взбрело? Почему? – разозлилась она.
– Потому что Диана мне не раз говорила, как она рада, что вы с Рафиком друг друга игнорируете вместо того, чтобы ссориться по любому поводу. Ты его всегда ненавидела из-за того, что он изображал главу семьи и указывал Диане, как жить. Он тебя не терпел, так как ты ставишь себя вровень с мужчинами. Диана еще смеялась, что вы заключили молчаливый пакт о ненападении и просто обходили друг друга по широкой кривой. Когда вы успели стать врагами? Это связано со смертью Дианы?
– Ваня, что с тобой? – возмутилась она. – Зачем ты ерунду придумываешь? Сам же сказал, что мы с ним друг друга не выносим.
– Я сказал, что вы друг друга игнорируете. А это, – он махнул рукой в сторону пустых бокалов на столе, – ну никак не похоже на игнор. И еще я знаю, что ты мне чего-то не договариваешь. С того самого дня, как Дианы не стало.
– Бред! Я ничего не помню! – огрызнулась она. – Почему вдруг ты заговорил об этом именно сейчас?
– Потому что я никогда не забывал. Ложь! Скажи мне только одно: Рафик как-то причастен к той аварии? Кто там был, Дарья?
– Да не помню я ничего! Ты же знаешь, Ваня, я башкой приложилась и отключилась.
– Но до того ты же видела, кто именно вас подрезал на шоссе?
– Не помню я. Не помню! Ты же сам врач! Не знаешь, что у людей из-за сильного шока отшибает память? Я потеряла самую близкую подругу. Диана мне была, как сестра. Еще до того, как она с тобой познакомилась. Мы с ней вместе к поступлению готовились, вообще всё делали вместе. Я сама еле выжила в той аварии. Мне тупо повезло. Ну давай, обвини меня в том, что я жива!
– Нет, что ты… я… ты неправильно поняла, – смутился Айболит.
– Правильно я все поняла. И не виню тебя, Ваня. На твоем месте я бы тоже так думала: почему эта выжила вместо… – она не договорила и отвернулась, пряча слезы.
– Прости меня, – он взял ее за руку. – Пойдем на улицу подышим.
– Не нужно, я еду домой, – она освободила руку и спрятала за спину.
– Перестань! Просто пойдем подышим, – он взял ее за плечи и решительно увлек к выходу.
Какой же ты дурак, Айболит! И скотина порядочная. Фактически в лицо ей сказал то, о чем на самом деле не раз думал. Почему Диана, а не она? Что с тобой в последнее время? Память словно взбесилась. Был период, когда она как-то уже притихла. Дала возможность работать и жить в ватном ящике, куда не доносятся звуки из большого мира. Работа, дом, Ёлка. Ёлка, работа, дом. По кругу, как белка в колесе. И хорошо. Иногда рутина – лучшее лекарство от боли. И вдруг этот круг распался, белка вылетела из привычного бешеного ритма и упала, хорошенько так приложившись башкой. Но что остановило колесо? Ты сам знаешь, Айболит. Маша. Эта девочка свела тебя с ума. Хорош уже самому себе сказки рассказывать, что тебе всё равно. Из-за нее вернулась память. Из-за нее вернулись кошмарные сны. В них Диана висела на краю пропасти, ты изо всех сил тянулся к ней, ваши пальцы вот-вот должны были сцепиться и… она падала вниз. Но теперь в этих снах вместо Дианы была Маша. И ты каждый раз даешь упасть ей в пропасть, вместо того, чтобы спасти.
Потому что ты никого спасти не можешь. Ты никчемный, слабый, у тебя ничего не получается. И твоя работа – это просто попытка повернуть колесо времени вспять. Каждая спасенная тобой пациентка – это попытка вернуть Диану. Каждый младенец, которого ты принимаешь в свои руки– это победа над смертью, которая отняла у тебя жену.
Но тебе мало! Ты реально думаешь, что можешь спасти всех. И Машу тоже. Ты не можешь. Не пытайся ничего не изменить! Ты не бог. Ты просто дамский доктор. Вспомни главную заповедь Гиппократа: Primum non nocere, примум нон ночере. Во-первых, не навреди!
Не причиняй лечением больному большего вреда, чем сама болезнь.
И перестань мнить себя супергероем. Все синие трико Супермена разобрали. Тебе оставили белый халат. Дианы нет. Мир не совершенен. Тебе его не исправить. Аминь!
– Примум нон ночере! – прошептал Айболит, ведя к выходу Дарью и проходя мимо бледной Маши, которая сидела за столиком в углу в окружении горских женщин.
Она посмотрела на него взглядом утопающего, что медленно, но верно идет ко дну, понимая, что всё уже закончилось.
– Примум нон ночере! – снова напомнил он себя.
– Что ты там бормочешь себе под нос? – спросила Дарья.
– Разговариваю с умным человеком.
– С кем? – она оглянулась по сторонам.
– С самим собой! – он решительно толкнул дверь ресторана.
Маша
Я думала, что это никогда не закончится. Бесконечный парад гостей, коробок с бантами и конвертов с деньгами. Мы с Амиром стояли у входа в ресторан, поминутно благодаря. В какой-то момент я потеряла счет гостям и перестала различать лица. Амир всё время тихо прикасался ко мне. Опустил руку вниз и гладил по ноге. Пару раз его рука соскальзывала на попу, когда его родители и Раиса с папой были заняты бесконечными благодарностями и взаимными пожеланиями.
– Эз беде чумъо, беде айнарао дур гердошит – чтобы вас не сглазили!
– Сат сала гердош – сто лет жизни вам! – доносилось со всех сторон.
А потная ладонь Амира в этот момент нащупывала мою руку и гладила между пальцами. Даже самый невинный жест у него был мерзким!
Мать Амира оказалась на удивление приятной. Она все время мне улыбалась и подбадривала шепотом:
– Не волнуйся, деточка! Сейчас это закончится и мы сядем отдохнем.
Наконец, мы сели за столы. Мне повезло: я устроилась так, что с одной стороны у меня была огромная ваза с цветами и стена с окном. Хотя бы здесь будет тишина и покой. С другой стороны уселась тетка.