Вторая жена доктора Айболита
Шрифт:
– Ну где-то ближе к вечеру. А что случилось? И главное: когда? Мы же только виделись. Мне не нравится твой голос, Ваня.
– Это долгий разговор. Случилось многое. Первое давно, когда я родился идиотом. Второе прямо сейчас, когда ты этого барана увез.
– Понял тебя, – коротко подытожил Марк. – Так бери Машу с собой и приезжай прямо сейчас. Алина, жена моя дома. Она вас встретит.
– Нет, не могу. Машу нужно домой завезти. Это разговор с глазу на глаз.
– Хорошо, Ваня. Встретимся вечером. Жду тебя.
Айболит отвез Машу домой и сам рассказал, что случилось с Рафиком. Вся семья собралась в саду. Анжела злорадно усмехалась, глядя на Машу. "А я говорила!" – было ясно написано на ее лице.
– Ой-вай-вой! – схватилась за голову Раиса. – Я так и знала, что он здесь нагадит! Как я просила Нисима оставить его в Москве! Но мой брат заявил, что Рафик, кроме него, единственный мужчина в семье, поэтому должен следить за порядком. Доследился! Что теперь делать?
– Ничего, – сухо ответил Амир. – Подержат и отпустят. Заявления нет. Ведь нет? – он строго посмотрел на Машу.
– Нет, – она покачала головой.
– Не понимаю: почему он вообще вмешался? Ведь не может же мужчина просто так устроить скандал на ровном месте, – недоверчиво протянул Амир, продолжая сверлить Машу взглядом.
– Рафик может, – заявил Айболит. – Ему это раз плюнуть.
– Не верю, – отрезал Амир и хлопнул ладонью по столу. – Что случилось?
Маша сжалась, втянула голову в плечи и нерешительно начала:
– Я отошла от столика в ресторане посмотреть спектакль уличного театра. А там был мужчина…
Амир побледнел и медленно встал из-за стола. Айболит понял, что ситуация критическая. Он вдруг представил себе эту картинку глазами кавказского мужчины. Беда! Интерпретация должна быть другой.
– Там было много мужчин, – перебил Айболит Машу. – И все актеры. В труппе всего пара девушек. Они какую-то восточную сказу ставили вроде "Тысяча и одной ночи". И в конце представления актёры начали бросать зрителям цветы, – вдохновенно врал Айболит. – Один из цветков упал на плечо мужчины с ребёнком на руках, который тоже смотрел спектакль. Он, не глядя, передал цветок Маше. Ну зачем мужику цветы? Рафик это увидел и всё неправильно понял. И решил, что кто-то за Машей ухаживает. Ну, собственно, с этого начался конфликт. Рафик вспылил, а ему это недолго. Он же, как сухой порох! И погнался за Машей. За ним местные побежали. Началась ссора. Мой друг полицейский Рафика успокоил. И толпу заодно тоже.
– Так и было? – Амир, который до этого стоял, облокотившись спиной о ствол дерева, подошел к Маше, склонился к ней и взял за руку.
– Да, так и было, – едва слышно ответила она.
– Посмотри на меня, – Амир двумя пальцами взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– Амир, ну что ты? Из-за одного цветка, – вмешалась Раиса. – Рафик просто нервный. Я брату давно говорю: женить его нужно, чтобы немного пар выпустил. Так ему никто не нравится, а нужно…
– Очень прошу: не вмешивайтесь, Раиса, – не глядя на нее, попросил Амир.
– В самом деле, Амир… – начал было Айболит.
Он видел, как побелели пальцы Амира, которые держали подбородок Маши, как тяжело вздымается его грудь от прерывистого дыхания. Амир был в бешенстве. Еще секунда – и он ее ударит. Это было ясно видно. И тогда Айболит не удержится. Если ты, козел винторогий, ее тронешь, я тебе твою же руку ампутирую без инструментов и вставлю прямо в трахею. Ты не причинишь ей вреда. Айболит, тяжело дыша, сделал шаг к Амиру, готовясь вмешаться. Больше никогда!
– Молчи, доктор! – Амир резко выбросил руку ладонью вперёд, – когда я разговариваю со своей женщиной. – Цветок был? Он тебе его подарил? Этот мужик?
И вдруг Айболита осенило. Цветок! Вот что вызвало взрыв. В тот день, когда он, Айболит, тайком увез Диану из мединститута на день рождения одногруппника, он подарил ей цветок. Розу на длинном стебле. Когда после дня рождения Айболит и Диана приехали к отцу Нисима, она держала цветок в руках. И тогда Рафик крикнул ей в лицо:
– Подстилка дешевая! Он тебе один цветочек подарил, а ты сразу ноги раздвинула!
Нужно было сразу догадаться. Как же он не понял? Рафик не доверял ему. Звериное чутье подсказало, что Айболит чувствует по отношению к Маше. Рафик не верил Айболиту от слова "совсем". Он подсознательно ждал, что Айболит нарушит планы его семьи так же, как он сделал это много лет назад. И этот цветок послужил детонатором бомбы.
– Это я виноват, не трогай ее! – Айболит решительно шагнул к Амиру.
– Что за бред? Ты здесь при чем? – поднял бровь Амир.
– Цветок. Я подарил сестре Рафика Диане цветок. А потом увез ее без разрешения. Рафик тогда напрасно прождал ее возле мединститута, где мы вместе учились. А потом мы с Дианой… были вместе. И Диана стала моей женой в ту ночь. Без разрешения отца. А когда мы вернулись домой, Диана держала в руке тот самый цветок. И Рафик…
– И Рафик подумал, что история повторяется? – Амир отпустил подбородок Маши.
– Видимо, у него психологическая травма, связанная с цветами. Потому что история повториться не может. Никак. И никогда, – твердо сказал Айболит, глядя в глаза Амиру.
– У него травма с детства, – закричала Раиса, поднимая руки к небу. – Он на голову ударенный, потому что при рождении на нее упал! Сколько раз я говорила Нисиму, что его лечить нужно. Избаловал его мой брат. Единственный сын потому что. Вот и не видит берегов. Ээээ! Бред какой! От цветочка он взорвался! Может, в саду тоже все цветы вырвать? Идиота кусок! Амир, умоляю тебя, – она молитвенно сжала руки, – не принимай близко к сердцу! Никто тебя не обманывает. Никто ничего плохого не замышляет. Марья к тебе еще не привыкла, да. Так она ведь девушка чистая и застенчивая. Ты же это сам видишь. Не ломай жизнь себе и нам! Будь умнее, чем этот бешеный щенок.
– Ладно, – Амир отошел от Маши и снова сел за стол. – Я поговорю с Рафиком, когда его выпустят.
– Амир, а может, ты бы замолвил словечко, чтобы его пораньше отпустили? – взмолилась Раиса. – Там мой брат, его отец, в Москве волнуется очень, что Рафик в ментовке сидит. У тебя же есть связи?
– У меня связи есть, – кивнул Амир. – Но просить никого и ни о чем я не буду. Заявления нет. Его подержат и отпустят. А он пусть выучит раз и навсегда, что здесь, в Израиле, нужно действовать тоньше и осторожнее. Здесь не Москва. И тем более не Кавказ. Пусть посидит и отдохнет на нарах. Ему полезно остыть. Если его отец не научил, значит, придётся мне.