Вторая жена доктора Айболита
Шрифт:
– Встань! Не смей так, слышишь? – он подхватил ее на руки и положил на кровать. – Я приехал сюда, чтобы спасти другую женщину. Ты ведь знаешь. Я не врал тебе.
Он встал, чтобы отойти подальше, но Дарья вскочила, схватила его за руку и положила на себя. – Если ты сейчас уйдешь, я с собой что-то сделаю. Потому что всё равно не выживу в одиночестве, Ваня! Мне плевать, кого ты там спасаешь. Мне плевать, что ты любишь не меня, а твою эту Машу. Мне не привыкать к тому, что между нами всегда стоит женщина, которую ты любишь вместо меня. Сначала это была Диана. Теперь Марья. Наплевать мне! Я просто хочу ребенка от тебя. Если ты не захочешь его видеть, то никому не расскажу, что ты отец. Всё сделаю так, как скажешь, Ванечка!
Он замер, лёжа на ней. Отчаянные глаза. Умоляющий взгляд. Быть с ней – предать себя, принципы и Машу. Не быть… а ведь она не шутит. Она, действительно, готова сделать с собой страшное. Он слишком хорошо знал этот женский взгляд. Женщины плачут и кричат, когда хотят изменить свое решение, но сами не могут. Тогда они привлекают внимание мужчины, чтобы он всё сделал за них. Чтобы взял ответственность за ошибки и боль. Но если женщина что-то решила, то во всём мире нет силы, способной изменить это решение. Тем более, если речь идет о Дарье. Казацкая кровь, невероятная, неженская решительность в сочетании с бешеной натурой. Ты ведь себе потом не простишь, Айболит. Хочешь не спасти еще одну? Тогда тебя впору переименовать в доктора Айнеспас.
Она ждала решения Айболита, глядя на него снизу вверх.
– Безбожно, говоришь? – горько усмехнулся он. – Согласен, хоть и неверующий. А знаешь, что еще безбожно? Врать мне много лет. Расскажи мне, что тогда случилось с Дианой. Только не смей лгать, что ничего не помнишь! Дай мне то, что нужно мне. И я дам тебе то, что нужно тебе.
– Хорошо, – она осторожно отодвинула его и села, завернувшись в одеяло. – В тот день мы с Дианой вышли из дома. А во дворе был пьяный Рафик на "Харлее". Диана спросила: откуда мотоцикл? Он ответил, что друг купил и дал покататься. И что из-за такой сестры, как она, у него никогда "Харлея" не будет. И бросил ей в лицо приглашение на свадьбу того парня, за которого она должна была выйти замуж, если бы не…
– Не я? – спросил Айболит.
Они кивнула и тихо, ежеминутно запинаясь, продолжила: – Тот несостоявшийся жених Дианы был очень богатым. Его семья и родители Дианы давно договорились поженить детей. И когда ты нарушил их планы, Нисиму пришлось доставать огромную сумму денег, потому что у Нисима и отца этого парня был совместный бизнес. Ну и разозлённая семья жениха сразу вышла из бизнеса и оставила Нисима одного. Плюс еще подключили важных людей. Твоего тестя тогда не слабо так прессанули. Он влез в долги и проблемы. Всё это Рафик ей напомнил прямо во дворе. Диана разозлилась, села в машину. Рафик начал стучать в стекло, чтобы она открыла окно, так как он еще не договорил. Она дала по газам. Рафик вскочил на "Харлей" и поехал за нами. Мешал все время. Лез прямо под колеса, выныривая то справа, то слева и кричал, чтобы она остановилась. Но Диана его послала, куда подальше. Потом начал петлять и кричать, что вот так Диана должна была уворачиваться от… господи, прости меня, Ваня! – она замолчала.
– От чего? – не понял Айболит.
– От твоего семени, чтобы не забеременеть и не выйти замуж за нищего, да еще и чужого. Диана злилась. Кричала ему, чтобы он отстал. А он прицепился, как банный лист. Потому что был бешеный и страшно пьяный. Я пыталась его вразумить. Кричала, что Диана беременная, что ей может стать плохо за рулем. Я умоляла ее пустить меня за руль. Но она закусила губу и уже ничего не слышала от злости. Сам знаешь: она вроде так тихая была, но за своих могла порвать кого угодно. За тебя особенно.
А потом мы въехали на тот злополучный участок шоссе. И этот идиот вырвался вперед, хотел развернуться, чтобы поехать нам навстречу, но перевернулся. Он в одну сторону полетел, "Харлей" в другую. И наша машина мчалась прямо на него. А трасса узкая и никак не объехать. Диана резко свернула влево, не удержала машину и на полном ходу врезалась в бетонное заграждение. Дальше ничего не помню. Открыла глаза уже в реанимации.
– Поэтому они и придумали историю с неисправными тормозами? – тихо спросил Айболит.
– Ну да, Ваня. А как иначе было выкрутиться?
– Почему ты столько лет молчала, Даша? – Айболит схватил ее за плечи и затряс. – Почему ты молчала?
– Ко мне пришел Нисим и сказал, что его дочку уже не вернуть. А сына посадят. Ёлку отберут и он ее больше никогда не увидит. И еще он очень боялся, что ты убьешь Рафика и сядешь. И тогда Ёлка останется сиротой. Мне на Нисима плевать, но я тоже испугалась, что ты его убьешь и пойдешь на зону. Мне не нужно было Диану за руль пускать. Я всегда лучше водила. Я бы справилась, – заплакала Дарья, обхватив его за плечи. – Я виновата. Я!
Айболит закрыл руками лицо и замер. Немного притихшая боль вдруг взорвала сердце с новой, удвоенной силой. Айболит замычал, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Тише, тише, не нужно, пожалуйста! – Дарья обхватила его, скинула одеяло и прижалась всем телом.
Айболит воспаленными глазами смотрел в одну точку. Там невидимый киномеханик крутил одну и ту же короткометражку: удар, скрежет металла о бетон, визг скорой помощи, синий свет мигалок, разрывающий темноту и жизнь в клочья, морг, каталка с телом жены, накрытым простыней, могила Дианы. Семь кадров. По кругу. Без остановки. С самого начала и до конца.
И чем быстрее мелькали кадры, тем холоднее ему становилось. Лютый мороз сковывал тело. Могильный холод заползал в легкие, не давая дышать. Айболита бил озноб.
– Тише, Ванечка, тише! Я сейчас. Я здесь, – Дарья прижалась к нему и накрыла их обоих одеялом. – Вот так… хорошо… тихо, тепло, безопасно, – ее горячие губы прижались к его рту.
Женское тепло. Здесь, рядом. Против могильного холода и невыносимых мук памяти. Понятное, близкое тепло, готовое утешить и подарить забвение хотя бы ненадолго. Он положил руку на ее обнажённое бедро и прижал Дарью к себе.
– Ванечка, – прошептала она, не веря своему счастью.
Он опрокинул Дарью на спину, уткнулся лицом в ее плечо и ворвался в безопасное убежище, в котором нет смерти. Только жизнь.
Рано утром Айболит проснулся и повернулся к Дарье. Но постель была пуста. Он оделся и спустился вниз. Дарья варила кофе на кухне.
– Ты вовремя, – она поставила перед ним чашку с бурлящим кофе.
Восхитительный аромат крепкой "арабики" с шоколадным трюфелем поплыл по всему дому.
– Ешь, – она достала из духовки стопку блинов, положила на тарелку, подвинула к Айболиту мед, варенье и вазочку с запотевшей от холода красной икрой.