Вторая жена
Шрифт:
Если в первую разлуку я не могла сосредоточиться на работе от горечи и обиды, то в эту меня жгло нетерпение. Я беспрестанно думала о Набиле, уплывая в мир фантазий, воображая, как он прилетит, прижмёт к себе, вспоминая наши свидания, его белоснежную улыбку на смуглом лице, терпко-пряный восточный аромат туалетной воды. Мне необходимо было сделать что-то, чтобы избавиться от неуверенности, от раздражающего внутреннего чувства неустойчивости, от сомнений. Бывает же у девушек что-то такое, что они понимают: всё хорошо, отношения никуда не денутся,
— Ты опять об этом… — начала я строго, но смягчилась под конец, видя, как дёрнулись его желваки. Он начал злиться совсем как тогда, когда мы поругались. — Ты же знаешь, что я…
— Да-да, не подпустишь к себе без церковного брака! То есть, никогда?
— Нет… да… нет. Не знаю! Конечно же, я не считаю, что никогда…
— У нас в Марокко за попытку уговорить человека сменить веру уголовная статья, да будет тебе известно, — с иронией, за которой спрятал гнев, произнёс Набиль.
— Серьёзно?
— Да, так что прекрати намекать на то, что я мог бы перестать быть мусульманином. Не мог бы.
— Я вовсе не об этом.
Он притянул меня к себе и, взяв за подбородок, властно, безапелляционно поцеловал. Я загорелась внутри, возбуждённая и тающая в его руках. Которые не собирались останавливаться и скользнули к пуговицам на моей блузке:
— Может, тебе не хватает решительности? Может, мне не стоит тебя спрашивать?
— Нет, Набиль… — я ловила его пальцы, но они умудрялись выигрывать и расстегнули одну, две, три пуговицы. — Набиль, нет, пожалуйста!
— Хватит бояться, Элен, я не брошу тебя из-за этого. Неужели ты сама не хочешь этого так, как хочу я? А я очень хочу тебя… — опустив ладонь, он нырнул ею под юбку. Я попыталась отстраниться, но он удержал меня возле себя. Тревога забилась в моей груди. И да, это был не страх от того, что меня изнасилуют, ведь я люблю Набиля и буду рада отдаться ему, это был по-прежнему страх того, что произойдёт непоправимое, способное испортить наши отношения. Или что всё просто пойдёт не так и разрушит мою идиллию.
— Нет, Набиль, нет! — пихнула я его. Он отодвинулся, но в глазах горел такой азарт охоты, что я поняла — он берёт разбег. — У меня не те дни сегодня! — выпалила я.
— Не те… а! — дошло до него. Я спешно застегнулась обратно. Кажется, его пыл готов был улечься.
— Прости, это же не от меня зависит, — я слезла с кровати. Как выяснилось, она бывает опасной. — Не делай так больше.
— Как? — поднявшись, Набиль подошёл ко мне и, сунув руки в карманы, встал напротив.
— Вот так. Не пугай меня.
— Тебя пугает моё желание? — он подступил ближе. Заговорил тише. — Оно будет с каждым разом только сильнее, Элен.
— И ты мог бы взять меня силой? — с вызовом взглянула я.
—
— Я… я только хочу сделать всё правильно. Чтобы мне не было стыдно перед самой собой. Понимаешь? Да, у тебя хватит сил изнасиловать меня, и я не смогу противостоять этому, но я хочу тебя, Набиль, не меньше, чем ты меня, только я хочу избавиться от всех преград, которые мешают мне сделать всё добровольно. Я хочу, чтобы ты дал мне возможность отдаться тебе. Это ясно?
— Разве я не даю тебе этой возможности? — лукаво покосился он на кровать.
— Я про мои внутренние барьеры. Я хочу расслабиться и получить удовольствие так же, как и ты. И для этого мне нужен брак. Пусть не церковный. Но хоть какой-то. Который бы показал, что твои намерения серьёзны.
— Разве за эти два месяца ты ещё не поняла этого?
— Каким образом? Подарками? — хмыкнув, я вытащила из ушей бриллиантовые серьги. Взяла его ладонь и вложила в неё: — Можешь забрать, для меня это всё не имеет значения. Я знаю, что у тебя много денег и для тебя не проблема делать такие подарки. Но я не собираюсь отдаваться из благодарности за них. Я хочу отдаться потому, что мужчина готов признать меня своей. Во всех смыслах.
Он смотрел на поблескивающие в его руке серьги, и у него опять начали ходуном ходить желваки. Если он сейчас швырнёт мне их в лицо, я не удивлюсь. Испугаюсь и с криком выбегу отсюда. Набиль мрачно молчал, хмуря чёрные брови. Выговорив всё, я боялась шелохнуться. Он поднял лицо и, двигаясь медленно, плавно, стал одну за другой вставлять мне серьги обратно в уши. Меня пробрала дрожь от его осторожных касаний, почему-то они настораживали сильнее, чем когда он сорвался расстёгивать мою блузку.
Закончив с серьгами, Набиль поцеловал меня в щёку:
— Клянусь, ты будешь моей. Добровольно.
Глава XIV
И хотя мы простились на мирной ноте, меня не отпускала тревога. Чутьё шептало мне: «Что-то не так». Впрочем, интуиция у меня так себе, поэтому полагаться на внутренний голос не стоит. Не выдержав первой, я позвонила Набилю вечером, когда он уже должен был долететь до дома, но он не поднял. Беспокойство моё разрасталось. А что, если он был мил и любезен напоследок, чтобы я не заподозрила, что на этом всё? Ну, не хотел выяснений и слёз, поэтому ушёл по-английски.
Я позвонила Набилю и на следующий день, но абонент был недоступен. А если что-то случилось? Господи, ведь я даже связаться ни с кем из его близких не могу, чтобы узнать что-то! Что же мне делать? Как быть? На работе я принялась штудировать мировые новости. Семья Сафриви достаточно известная, чтобы о ней упомянули в случае чего? Но никаких известий о них не было. Мне не хотелось звонить снова и снова, убеждаясь, что ничего этим не добьюсь, поэтому ещё два дня я провела в подвешенном состоянии, растерянная и задумчивая, что заметили даже на работе.