Вторая жизнь Дмитрия Панина
Шрифт:
По лицу Виолетты Дима видел, что она невнимательно слушает сына, но вот она наклонилась и чмокнула его в щеку, а потом быстро оглянулась, и Дима стремительно отвернулся: взгляд у Виолетты был цепкий, в отличие от Миши, она могла его легко узнать.
Когда он повернулся, жены и сына уже не было.
После этого свидания, когда он чуть не попался, у него начался рецидив, он провалялся в депрессии два дня, и позднее, чтобы как-то объяснить, почему он сам начал принимать лекарства, он всё рассказал Виктору.
– Никакие соли лития
– Мы и не видимся, - мрачно сказал Дима.
– Это я вижу его.
– Не цепляйся к словам, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я решительно не советую тебе это проделывать. Конечно, хорошо, когда есть привязанности и какие-то цели в жизни, но надо сменить приоритеты.
Ты ведь не знаешь, что она наплела мальчику и как он отнесется к тебе, если вдруг увидит? Может быть, для него это тоже будет стрессом. Да и Виолетту видеть тебе ни к чему.
Лучше бы ты поехал на следующее лето куда-нибудь в деревню, в тишину, занялся бы физической работой на свежем воздухе.
Дима согласился с врачом, обещал подумать о поездке, но раз в неделю приезжал к школе и весь этот год, и зиму следующего. Он скучал без семьи.
44
– Слышал или нет? Знает или нет?
– этот вопрос не давал Диме покоя всё время пока он искал Колин телефон, потом ждал подходящего времени, и наконец, решился набрать номер.
Всё время было занято, короткие гудки, и наконец, голос Николая прозвучал прямо в ухо.
Брат его узнал сразу, с первых слов приветствия, хотя по телефону они разговаривали всего один раз, в тот самый раз, когда Дима сообщил ему и тете Наде, что мать скончалась.
– Конечно, конечно, - сказал Коля, услышав просьбу, - поезжай, и живи, сколько хочешь.
Не знает, подумал Дмитрий.
– Это такой же твой дом, как и мой, - продолжала говорить трубка, - извини, что так получилось, когда я звонил Виолетте, она сказала, что вам не нужно.
Ей не нужно, думал Дима и слушал, вслушивался.
– Поезжай, отдохни, ключи у соседа напротив, Иван Сергеевич его зовут. Там хорошо, природа, как говорится, лечит.
Знает, понял Дима.
Его всегда удивляло, с какой неимоверной скоростью - как нарастают члены геометрической прогрессии - распространяются слухи по их городу, где все про всех всё знают, а если кто-то захочет из совершенно непонятных побуждений уклониться от этих всеобщих знаний, то ему всё равно вольют сведения в уши, сколько ни пытайся их заткнуть.
Значит, Николай знал о болезни брата, но рисковал, давал ключ.
– Поедешь с Киевского до Жуковки, ты помнишь? А там автобусом.
Продукты все с собой не вези, там лавочка приезжает продуктовая два раза в неделю, постоишь и купишь, что
– Да я ещё точно не решил.
– Поезжай скорее, дожди были, грибы пошли, я тоже приеду, навещу тебя, ты не против?
– Нет, - сказал Дима, и это было правдой. Раз Коля знал о болезни, не придется врать, вымалчивать события своей жизни, да он и не будет лезть с расспросами, как полез бы, если бы ничего не знал. А с Колей легче общаться, чем с неизвестным Иваном Сергеевичем.
Что-то было в голосе Димы, когда он сказал нет, какое-то напряжение. И Николай понял это правильно. Напряжение в голосе Панина относилось к Ивану Сергеевичу.
– Да он хороший мужик, не навязчивый, из наших, из калужских. Не боись.
– Ладно, не буду, - сказал Дима.
– В общем, на той неделе во вторник.
И положил трубку.
От кого всё же он узнал, думал Дима. Получалось, что от Виолетты.
45
Они пересекали большую поляну, высокие сосны, пронизанные косыми лучами утреннего солнца, бросали на охристую хвою длинные фиолетовые тени.
Николай набрал полную корзину, а Дима только треть; сейчас они шли рядом, Коля собирал уже в Димину корзину, и разговаривали.
– Не шибко ты грибами увлекаешься, - сказал Коля.
– Нет, я просто плохо нахожу, не вижу, опыта нет, а так на самом деле нравится, - Дима наклонился и срезал подосиновик. И природа здесь на редкость хороша, леса сосновые, чистые, речка прозрачная, ивы на берегу, не то что по Савеловской дороге, там в основном еловые леса, темные комариные, но тоже грибные, просто там на один гриб три грибника.
Коля засмеялся.
– Это ты на даче у тестя в лес ходил?
– Да, - коротко ответил Дима.
– Уже бывшего тестя.
– Понятно, - сказал Коля.
Дима понял, что брат точно не знал о разводе, но предполагал. За все три дня, что Николай был с ним, Дима ни словечка не сказал про жену.
– Понимаешь, - Дима задумался, стараясь поточнее выразится, - понимаешь, с той поры, как мне запретили заниматься тем, чем я всегда занимался...
– Физикой...
– уточнил Коля.
– Ну да, наукой в общем, для меня стал открываться другой мир, другая жизнь, которую я совсем не знал, хоть и соприкасался с ней каждый день. Но она была где-то на периферии сознания, всегда дополнительно к основному, это основное всегда было со мной и занимало большую часть меня, я всё время думал, соображал, считал, иногда идеи приходили в самый неподходящий момент, а теперь мне этого нельзя, и теперь другие запахи, звуки, другое течение времени, там оно было такое густое, это время, а сейчас разбавленное, можно идти по лесу и думать о нём, о лесе, смотреть на кусты и видеть их. Видеть где ива, где сосна, какие у них стволы, и это всё сейчас, в настоящем, и не надо ждать результатов от всего этого. Не знаю, как понятнее сказать...