Второе Пришествие

Коровин Николай Петрович

– Что ж, Владимир, у нас получился крайне занимательный диалог! Спасибо Вам огромное!

...В программе 'Двести недели' показали полуминутный отрывок из речи Ленина в данном шоу. Ведущий отметил крайне качественную игру актера, при этом заострив внимание на исторические ошибки в фактах, которые озвучивал Ленин с фактами реальными. В качестве доказательства были продемонстрированы некие снимки до этого засекреченного дневника Ленина, хранившегося в Государственном архиве. Ряд записей из данного дневника и вправду резко отличались от высказанного Ильичом во время передачи. Но, если Вы когда и вели дневник - почитайте свои записи двухлетней давности: обхохочетесь! Что тут говорить про то, что было сто лет назад. К тому же литература, попавшая Ленину в руки после 'воскрешения', безусловно, имела авторские субъективные различия в представлении и описании ситуации.

На Западе 'двойник' оказался неимоверно популярен. Он жил в хороших гостиницах за чей-то счет, после данного им интервью, каждый телеканал или газета

пытались заманить его к себе. Кстати, внимательный и критически настроенный читатель давно уже интересуется средствами, на которые существовал Ильич. Что ж - секрета нет! Общение со СМИ стало для него основным источником дохода. Ленин получал непрекращающиеся приглашения от ведущих мировых институтов, пройти полное обследование, однако сейчас ему виделось это лишним. Он мало-помалу научился ориентироваться в жизни, и, главное, осознавать себя действительной личностью, а не полусоном-полуявью - это пришло с восстановлением в памяти немецкого языка. Ленину даже казалось, что он сейчас знает немецкий как никогда хорошо - что уж говорить про те времена, когда ему приходилось орать на кондукторов! Когда он приезжал в какой-то город, везде его приветствовали толпы. Нет, это даже не были те самые неомарксисты, что так ждали его и пытались высвободить из клиники. Это были самые обычные европейские граждане, легко покупающиеся на все необычное и неожиданное. Было очевидно, что подобный всплеск интереса скорее напоминает дуновение ветра и по срокам непродолжителен. Зато то время, что он есть, как при любви, в воздухе витает некое волшебное ощущение чуда, пришествии сказки. Да что тут идеи! Кого бы ни воскресили - народ всегда бежит за чудом. Воскресили бы Гитлера, и опять бы все побежали за ним, дополнительно уверовавши и подкрепив свою веру его необычайным возвращением. Но здесь не интересна была личность воскрешенного - интерес представлял сам факт, что человек вернулся оттуда.

Наверное, можно было выделить особое место знакомству Ленина с различными современными бытовыми приборами, техникой и забавным случаям, с этим связанными. Случаи эти начались в палате, а уж теперь, когда он путешествовал...

Интерес к своей персоне Ильичу льстил, но чем больше времени проходило с момента операции, все сильнее просыпалась в нем жажда политической деятельности. Но в преддверии нее он засел за очередные литературные труды. Работа над статьями изрядно спасла его; будучи человеком жизнелюбивым, не унывавшим даже в самой сложной жизненной ситуации, Ленин остро почувствовал накатывающий приступ апатии, вызванный ощущением полного одиночества. Кто мог скрасить его досуг? Как человек Ленин оказался никому не нужен, и это задевало его; он жаждал найти того, пред кем можно было бы раскрыть свои рассуждения. Неверно думать, что он ни с кем не общался. Даже будучи в таком настроении, он допускал к себе любых людей, но больше всего любил тех, кто мог оказать ему посильную помощь. Но он не желал с ними общаться, потому что не видел тему, которую можно было бы поднять. А говорить 'Да, это я!' ему казалось беспримерно неловким, да и просто элементарно поднадоели эфиры на телевидении. Возможно, подобное пренебрежение с его стороны было не самым справедливым, но не нам судить!

...Как весело устроено общество! Порой только зажги спичку - и полыхнет! И сейчас, фигура коммунистического лидера оказалась в центре внимания. А далее внимание быстро перенеслось на тех, кто не интересуется политикой вообще. И что мы увидели? Подобная мода, связанная с образом вождя, быстро выплеснулась на европейские улицы. Если и мог Владимиру Ильичу сниться все эти десятилетия страшный сон, то даже в нем невозможно было изобразить, что его появление привнесет в мир подобные новые тренды...

Глава XI. Новые тренды

Решил как-то раз Ахилл догнать черепаху. Смотрит - вон она, не так уж и далеко. Бежит со всех ног. А черепаха-то хитрая, она ему навстречу, аккуратно разминулась и встала. Ахилл добежал до того места, где он ее увидел в начале, но ее там нет! Смотрит, опять вперед ушла, стерва, но ее нет и там!!! Мир полон парадоксов, но как же мы сами любим искать их там, где их нет и быть не может! Как мы рады, когда появляется нечто необъяснимое, о чем можно долго и красиво рассуждать, и главное, бездоказательно, гипотезами - все равно истина скрыта, а значит, и опровергнуть или подтвердить их нечем; и чем гипотеза красивее, тем больше она имеет сторонников. Да, мы, люди, всегда во всем ищем прекрасное. И всегда любим красивые истории, и нравоучительные, и со счастливым концом, и вписывающиеся в нашу картину мира, а если они и не вписываются, то можно всегда все упростить, навешав штампов. Можно подогнать, подтянуть, подогнуть, додумать недостающие детали, да что угодно!

Пока Владимир Ильич восстанавливался в клинике, наши герои продолжали вариться в российской действительности. Новость об освобождении заинтересовала, конечно же, в первую очередь Михаила и Антона. Они, как и весь информационный мир, были крайне взволнованы. Сейчас, когда прошла новость об освобождении, или 'освобождении', их волнение обострилось до предела. Наконец они оба поймали себя на мысли, что готовы признаться: история - пусть даже ложная - им обоим крайне интересна в положительном ключе, и они оба, несмотря на различия в убеждениях, симпатизируют новой роли Ильича. Никто, никто нигде не

хотел верить в подставного персонажа: настолько красива была сказка. Да, было полно критиков, особенно в виртуальной реальности, они анализировали фотографии, видеозаписи, голос, доказывали их неестественность и неправильность. Но в реальной жизни таких было встретить очень непросто. Михаил и Антон почти каждый день натыкались в интернете на статьи, посвященные Ленину, идеи о его преображении, виртуальные интервью. Его реальное появление на телешоу было просмотрено с огромным вожделением. Далее они старались не пропускать ни одного его интервью, хотя по мере их появления ожидания снижались, ничего сверхъестественного, разрушающего их представление о мире и в особенности о событиях столетней давности Лениным не декларировалось.

Антон по дороге на работу в метро пытался составить небольшую статью на тему возвращения вождя, но так и не мог свести ее к какому-либо логическому выводу. В один из таких моментов его толкнула женщина, выходившая на станции, и ближайшую неделю мысли Антона были посвящены новому витку идей, поразивших его после толчка. 'Вот что есть процесс создания знания?
– рассуждал он, позабыв на время о Ленине.
– Этот процесс, как бы тщательно ни изучался, остается покрытым ореолом мистики и таинственности. Первый парадокс, который мы наблюдаем здесь - это феномен авторства. Допустим, некий поэт написал четверостишие. Но все фразы, сочетания слов уже существовали - он выстроил их в определенную ритмическую цепочку. Значит, он вторичный автор? А первичный тогда тот, кто эти слова ввел в обращение? Или родители поэта, познакомившие его с ними? А как же жизненный опыт, породивший в голове поэта подобные образы; внутренние переживания, навеявшие те или иные настроения? Кто тогда полноценный автор??? Более того, представьте, что мы пишем жизнеописание поэта и анализируем его творчество. И на помощь нам приходят черновики - мысли, не вошедшие в окончательную редакцию. Они помогают нам понять, как формировался итоговый вариант, в каких словах поэт более всего сомневался, что вырезал и так далее. И вот мы видим в черновике зачеркнутую строчку. И мы делаем вывод: мысль поэту не понравилась, он хотел заменить другим, но... почему-то не заменил... оставил. А на самом деле поэт ехал в поезде, писал, и проходящий мимо пассажир толкнул его руку! Или, в дожелезнодорожную эпоху, ехал на телеге, и ее тряхнуло!' Усмехнувшись, он глянул в свой блокнотик, где пара строчек была перечеркнута, воображая, как мучались бы потомки, пытаясь разобрать каракули.

Стоявший с другой стороны пожилой мужчина читал газету: на полразворота был изображен Ильич. Антону неудобно было перегибаться через руку соседа, поэтому он смог прочитать только заголовок 'Фальшивое возвращение'. Антон, продолжавший верить в чудо, но не потому, что верил в чудеса, а потому что считал воскрешение реальным с научной точки зрения, с раздражением отвернулся. С другой стороны, если бы воскрес кто иной, его реакция явно не была бы такой лишенной скептики.

Что и говорить - официальные СМИ находили все новые и новые сенсационные подробности гигантской аферы. Однако в сети интернет ситуация не была настолько догматичной, и Антон хватался за каждую соломинку. Сильно повлияла на его позицию статья-расследование, копавшая через персону Фогельштейна. Автор статьи, человек из медицинской среды, разбирал ситуацию без политических пристрастий, только как научный факт, и пришел к выводу о реальности воплощения, но при этом вероятность успешного исхода он очертил интервалом двух-трех процентов. Основная часть статьи освещала вопросы приживаемости тканей и прочие глубоко медицинские проблемы, Антону не понятные. Большее внимание Антона привлекали статьи из серии 'А кому это выгодно?', пытавшиеся как-то объяснить ту легкость, с которой похитителям удалось проникнуть на подобный объект. Судя по комментариям к подобным статьям, огромное число людей тешило себя мыслями: а как бы с ним теперь встретиться, увидеть хоть глазком! Хотя, конечно же, хватало и скептиков. В меньшинстве оказались 'историки', которые пытались соотнести информацию, полученную из ленинских интервью, с известными им фактами и документами.

Антон по жизни никогда не интересовался тем, что называлось модным словом 'тренд', поэтому некоторые вещи приводили его в удивление. Минула пара недель после освобождения Ильича, когда Антону попался случайно один модный журнал. Журнал этот лежал на столике в кафе, и, пользуясь тем, что читательница журнала отошла мыть руки, наш герой привстал и подошел, чтобы рассмотреть поближе картинку. Нет, ему не померещилось. На обложке была изображена пара - юноша в белой рубашке с красным пионерским галстуком и в кепке и девушка в юбочке с коричневыми квадратиками. Красный галстук был и у нее. Вскоре за столик вернулась, отодвинув грубым движением разинувшего рот Антона, хозяйка журнала. Она тоже была в красном галстуке...

В тот же период столкнулся с тенденциями и Михаил, встретившись на одном бизнес-семинаре с одетым по новой моде старинным знакомым. На возмущение Михаила, что, дескать, Ленин символизирует ужасную советскую эпоху, тот рассмеялся.

– Не бери все это всерьез. В Европе сейчас так многие ходят. И начали даже до того, как он из клиники вышел. Еще когда только слухи ходили. Я вот вчера из Лондона прилетел, так там сейчас чуть ли не повально так ходят. Представляешь, за неделю взорвалось! Впрочем, ты сам знаешь. Пройдет скоро.