Второе Пришествие
Шрифт:
Егор смутился и вышел из кабинета в задумчивости; идя по коридору, ему хотелось рассказать, как пытаются знакомиться у него на работе, но возвращаться было глупо. 'Раскусила или нет?' - корежила его мысль. Засыпая, он воображал себя гуляющим с сегодняшней собеседницей. Она не осталась глуха к его мечтам и приснилась ему ночью.
Во время этого почти часового диалога Егор указал адреса, где парень переоделся и где в итоге скрылся; следствие началось. Об истории с выкинутыми париками следователи уже знали: эпизод попал на камеры. Далее возникла логичная гипотеза: раз у подозреваемых было по одному парику, то почему бы не заподозрить о существовании еще одного парика? Егор вспомнил, что и девушка, и парень шли с довольно крупным пакетом, где и мог находиться соответствующий реквизит. Но главным было найти не форму и парик, а того, кто был в них одет. В указанном Егором подъезде прошерстили все квартиры, и выявили нужную.
Как мы помним, Егор обратился в милицию спустя неделю после увиденного. С другой стороны, переодетый мужчина, которого он преследовал, съехал в квартиры и отбыл из столицы. Но из страны пока не уезжал, ожидая усиленную проверку в аэропортах и на вокзалах. Он отбыл на следующий день после празднования Дня Победы, когда градус истерии спал, и десятого числа был задержан по фотороботу в поезде 'Санкт-Петербург - Хельсинки'.
Егора вызвали в отделение, и он сразу узнал задержанного. К тому времени его уже допросили, и хотя мужчина поначалу отпирался, выявилось достаточное число улик. В частности, в чемодане был обнаружен пресловутый парик, видимо, запасной или припасенный на будущие трансформации, а также три паспорта на разные имена. Обнаружились и другие свидетели, опознавшие его. Ростом и фигурой задержанный походил на одну из девушек, замешанных в инциденте с Лениным на площади.
Егор получил свою долгожданную долю признания. Ему вдруг начали звонить с поздравлениями люди, с которыми он уже давно не общался - бывшие одноклассники, одногруппники и случайные знакомые. Оказывается, Егора наградили памятной медалью. Спустя неделю медаль Егору лично вручил высокопоставленный чиновник из Министерства внутренних дел, но удовольствие от награды не шло ни в какое сравнение с общением со следовательницей. Егор, несмотря на равнодушие к награде, в кулуарном разговоре с чиновником не упустил случая пожаловаться на свою историю с предыдущей работой. Он вывернул это таким образом, что начал принимать алкоголь под влиянием коллег, напоивших его на корпоративе, что начальник его теснил и насмехался над ним, что Егор просто морально сломался и не смог выходить на работу, за что и был уволен. В итоге ему предложили пройти реабилитацию в клинике, а после предложили трудоустройство в одном из подразделений министерства. На его бывшей работе провели проверку и выписали ряд крупных штрафов, с позором уволив Петра Степановича, чего тот так боялся и клял себя за тот день, когда пристал к подчиненному с глупой просьбой. Егор отказался от реабилитации, но попросил помочь матери и спустя неделю та отправилась лечиться в санаторий при министерстве внутренних дел.
Егор проснулся знаменитым - его жизнеописание попало в газеты (где оно было, правда, укомкано до пары строчек, выставляющих его идеалом и молодцом), у него брали интервью и даже сняли сюжет для новостей на федеральных каналах. Антон умирал от зависти и пообещал себе, что общаться с бывшим одноклассником больше не будет. Особенно Антона гнобило то, что он осознавал свою вину в произошедшем. Да, может показаться, он должен был быть рад, что с помощью его подсказки был арестован подозреваемый, но Антон никак не мог смириться с фактом, что все признание ушло к Егору, который ассоциировался у него с лежанием на диване, а никак не с делами государственной важности. Впрочем, сам Егор и забыл об Антоне. Перед ним открылся новый мир. Но, как нетрудно догадаться, популярность Егора была недолгой. Продолжалась она примерно месяц... Думается, нет смысла описывать, что происходило с Егором далее - да это и не является интересным в контексте нашего повествования. Поэтому лучше попрощаемся с ним на мажорной ноте (хотя музыканты и возразят нам, что одна конкретная нота не может быть мажорной, равно как и минорной, таковыми бывают трезвучия и последовательности нот) и пожелаем ему успехов в дальнейших начинаниях.
Итак, мы выяснили, каким образом самый обычный гражданин Российской Федерации Егор Лискин оказался в центре событий, разворачивающихся в нашей повести. Логично предположить, что он был в этом не одинок. Что ж, не будем скрывать, так оно и было. Еще одним героем, прямо принявшим участие в событиях, оказался Василий Коростелев. Начнем рассказ о событиях, произошедших с ним немного издалека.
За тот короткий период, что его бывшая девушка Елена пыталась начать новую жизнь, у него случилось сразу два конфликта с его новой девушкой, Татьяной. Закончились эти конфликты, как водится, предложением 'тихо поговорить', исходившим с его стороны. Первые два разговора привели к миру, и в третий раз Василий также предвосхищал непростую дискуссию, хотя и в итоговом результате был уверен. Отметим также
'Зачем я так перегнул палку? Она же действительно шикарная чикуля, разве я не горжусь ей? Да, порой думаю, даже уверен, что можно найти кого-то достойнее, но это глупость, сам знаю. На данный момент вариант превосходный. И вообще, так можно перегнуть до того, что она сама бросит меня или попытается сделать это. А я помню тот случай в шестнадцать лет и как я потом болезненно отреагировал, какие поступки совершил, будучи неадекватным. Что и говорить - душевные раны прошли быстро - а вот телесные видны до сих пор, если знать, где они находятся, и исчезнут они, скорее всего, не скоро. Да, сейчас она бросилась на меня за то, что пьян. Но право слово, у одного моего кента, одного из стариннейших приятелей, уже лет восемь как знакомы, был день рождения. И ведь я едва ли не самый малопьющий в нашей тусовке! Но праздник, да, что ж тут такого? Нет, бабы невозможный народ, раскудахталась похуже Ленки в золотые годы. Но пусть будет мир', - констатировал он.
Но все его попытки предвосхитить тему диалога пали смертью храбрых. Василий сидел на диване, предугадывая тему и подыскивая красивые слова, а Таня крадучись прошла в комнату и села рядом с ним. Видно, что она хочет изо всех сил сохранить таинственность, но слова уже вылетали из нее, не дожидаясь полной готовности открыться.
'Вася, я должна тебе сообщить архиважнейшую новость! Я узнала об этом еще несколько дней назад, подготовила проникновенную речь, а ты был пьян в тот день! Я и сорвалась. Впрочем, сейчас мне можно, есть на то оправдание!' - она засмеялась, а Василий побледнел, все внутри него сжалось в комок.
'Ты станешь отцом!' - она помолчала секунд пятнадцать и добавила то, что уже становилось очевидным из всего предыдущего пассажа: 'Я беременна!'
У быстро осознавшего всю неприятность ситуации Василия отразился ужас в глазах: 'Может, не от меня?' - попытался утешить он себя мыслью, но собственная фраза, предложение отказаться от средств контрацепции для полноты впечатлений, произнесенная им в ту ночь, летала по голове взад и вперед, ударяясь о ее стенки и возвращаясь в исходное положение.
'Стой тут. Подожди. Я должен собраться... с мыслями... Это очень важное событие', - произнес он почти шепотом и на мысочках вышел из комнаты.
'Как же классно, что диалог этот случился не у меня на квартире!' - вдруг ободрился Василий. Он схватил в охапку свою одежду, висевшую в прихожей, и, не надевая ее, выскочил в подъезд. На улице он первым делом достал телефон, добавил Татьяну в черный список и побежал. Побежал без определенной цели, но, главное, как можно дальше, словно за ним уже гнались судебные приставы с требованием платить долги по алиментам.
'Что же меня дернуло? Да, припоминаю... Тогда я был в небольшом подпитии, вот и сказанул, - рассуждал он на бегу.
– Думал, она откажется, а она согласилась, назад дороги не было. Хотя, конечно, была, но я пошел до конца. Зачем? Не знаю, не время думать об этом теперь. Ох уж эта нелегкая доля. Но я оторвался, судя по всему!' И действительно, преследования не было. 'Так, а теперь успокоиться. Зачем ей бежать за мной?' - тяжело дыша, продолжал рассуждать Вася. Она мои данные передаст, а дальше дело судебное. Хм-м-м, неудобно выходит'. Он проверил карманы. И вот тут его прошиб холодный пот. В кармане лежали кошелек, зажигалка, ключи от дома и водительское удостоверение. Много чего мог достать из широких штанин Василий, но не мог достать главного документа - паспорта. 'Где же он? Да... Да ведь я не вынимал его! Он так и лежал!' Василий раскрыл водительское удостоверение: внутри него лежал проездной, который он всегда вкладывал в паспорт, вместе с ним прикладывая к датчику турникета. Сомнений не было. Подруга оказалась не так глупа. Очевидно, пока Василий сидел на диване и готовил проникновенную примиренческую речь, девушка, предполагавшая побег, взяла в заложники его главный документ. Василий прокручивал в голове варианты, но никакой из них не казался ему подходящим. 'Прийти к ней и попросить прощения? Да и за что просить? Выбежал просто так. И пообещать, что будем растить ребенка вместе' - размышляя таким образом, Василий листал список контактов в телефоне и взгляд его остановился на слове Елена. Ее он в черный список также занес, но контакт не удалил. Палец случайно погладил тачпад и на экране появилась мигающая трубка. Василий испугался и нажал отбой. 'Нет, нет, забудь. Лена не помощник здесь. Самое глупое, что Таня обратится в органы, там начнут копать и... Ничем хорошим это не кончится. Может, вернутся и побыть с ней до рождения хотя бы? Но это не честно, это обман, я на такое не способен. Воспитывать его с ней? Нет, со свободой я не хочу расставаться, да и не люблю я детей. Зря я быстро убежал, мог бы уговорить ее сделать аборт'.