Второй фронт
Шрифт:
Клейменов видел в смотровую щель, как «тридцатьчетверки» крушили, добивали немецкие танки, пушки, бронетранспортеры. Как мотодесант с бугра расстреливал черные фигурки немцев, мечущихся в языках пламени.
— Самолеты! — услышал команду Булатов. — Немедленно к лесу, в укрытие.
«Тридцатьчетверки» быстро метнулись из орешника к лесу и укрылись там. Танк «Смерть фашизму» остался в перелеске. «Юнкерсы» сбросили бомбы на бугор, в орешник и ушли.
— Стоять на месте! — послышалась команда. — Ждать.
Минут через
Дождавшись полной темноты, рота «тридцатьчетверок» получила приказ вернуться. Захватив на поле боя новую противотанковую пушку и несколько снарядов к ней, двинулась обратно. На полпути к Мценску ее встретили свои. Здесь, у безымянной речушки, на правом берегу ее танковая бригада оседлала Московское шоссе, заняв оборону.
Командир бригады полковник Бутаков лично поздравил все экипажи и десантников с боевым крещением и первой победой. Он был удивлен и обрадован, что танкисты вернулись без потерь и даже привезли взятого в Орле «языка» офицера, захваченного на поле боя, и на прицепе пушку. Велев пленных отвести в штабной автобус, Бутаков подошел к танку «Смерть фашизму» и спросил у выстроившегося у танка экипажа:
— Вы привезли пушку?
— Так точно, товарищ командир бригады, — отрапортовал Булатов. — Видим — немцы разбежались, и решили выскочить на шоссе, взять ее на буксир.
— Благодарю за службу! — сказал Бутаков и подошел к пушке. Это была массивная пушка большого калибра, с длинным стволом. Бутаков взглянул на щит и задумался. На щите был красной краской нарисован контур нашего танка КВ и что-то написано по-немецки.
— Эх, черт, переводчика нет со мной. Из вас никто не знает по-немецки?
— Никак нет! Товарищ командир бригады, — отчеканил Булатов.
— Я немного знаю, — сказал Максим.
— Ну-ка иди сюда. Взгляни.
Максим подошел и легко перевел:
— «Стрелять только по КВ».
— Ишь ты, — удивился Бутаков. — Знают, канальи, что их танки и противотанковые пушки не пробивают брони КВ, так везут большие пушки. Много у них таких пушек в колонне?
— Одна, товарищ полковник, — сказал Максим. — Наверное, опытная. Снаряды у нее особенные… Мы захватили.
— Покажите.
Бутакову подали тускло поблескивающий снаряд.
— Легкий… Должно быть, из какого-то сплава… Пушку и снаряды отправим в Москву. Еще раз благодарю за службу!..
Тут же Бутаков приказал танковой роте занять позиции позади окопов, в лесочке, на склоне бугра, и пока отдыхать. Почти ощупью, чтоб не раздавить своих, танки ушли на указанное им место, замаскировались в кустах. Было ясно, что ночью немцы не полезут, и командир роты, выставив дозоры, приказал экипажам спать.
Максим был полон впечатлений от первого боя и рад счастливой удаче. Он присел в танке у лампочки и стал писать письмо домой.
Зная, что письмо будет читаться вслух, он начал его обращением ко всем:
«Милая Оля! Дорогие мама и отец, Зина, бабушка, дед Никон и Федюшка!
Сегодня я первый раз участвовал в танковом бою с фашистами. Бой прошел удачно. Наши десять танков разгромили целую колонну врага, где было больше двадцати танков, много пушек и десятка три бронетранспортеров с пехотой. Мы ударили из засады неожиданно и разбили их в пух.
Это говорит о том, что враг не так силен и его можно бить. Но танков у него в десять раз больше, чем у нас. Поэтому как бы мы ни хитрили, а сила пока на его стороне.
Скажите отцу и Егору, если он приехал из Северограда, чтоб как можно быстрее налаживали производство танков, иначе нас разобьют. Так и скажите.
Всех вас целую и обнимаю и желаю всего хорошего. Больше писать не могу, так как приказано спать. Завтра утром снова бой, который будет, наверное, потрудней. Ну да мы не унываем.
Будьте здоровы, целую.
Запечатав письмо в конверт, он написал адрес и спрятал его в карман брюк…
Пленные показали, что русские столкнулись на Московском шоссе с авангардом 24 механизированного корпуса из армии Гудериана, состоящего из двух танковых и одной моторизованной дивизии. Но что к ним должна еще присоединиться танковая дивизия, идущая из Балахова в обход Мценска.
Полковник Бутаков, приказав увести пленных, закрылся с начальником штаба, комиссаром и начальником оперативного отдела.
— Ну, что будем делать, товарищи? Еще не вступив в бой, мы, если верить пленным, оказались в окружении…
— Насчет дивизии, идущей из Балахова, брехня! — сказал комиссар. — Немцы пытаются нас обмануть и запугать. Балахов севернее Орла и, очевидно, еще не занят.
— Может, и брехня, а все же следует проверить, — сказал начальник штаба. — Надо послать разведку.
— Согласен, — сказал Бутаков. — А по поводу расстановки сил есть ли другие соображения?
— Нет! Нет! — послышались голоса.
— Пошлю в разведку в сторону Балахова легкие танки, — сказал Бутаков. — Мы с комиссаром будем на КП. Если окажутся какие-то новости — докладывайте.
— Слушаю! — сказал начальник штаба и поднялся…
Ночью с командного пункта командира бригады вызвали в штаб. Оказалось, что в Мценск спешно прибыл полк пограничников. На подходе находились эшелоны двух гвардейских дивизий и одной танковой бригады. Самолетами перебрасывался воздушно-десантный полк.
Полковника Бутакова в штабном вагоне дожидался генерал в намокшем плаще.