Введение в прикладную культурно-историческую психологию
Шрифт:
«Приблизительно в VI классе гимназии, или несколько ранее, мое научное отношение к миру вполне сложилось и даже приобрело характер каноничности. Повторяю, под ним, для себя самого и почти невыразимо в слове, я содержал эту сказку, истекавшую из зарывшегося глубоко в душу детского рая. Эта сказка золотила вершины научного опыта и заставляла сердце биться при виде иных явлений природы или даже при мысли о них. Эта сказка направляла мои мысли и интересы и в сущности была истинным предметом моих волнений. Но словесно я не знал об этом или, скорее, не хотел знать. На вопрос, к чему я стремлюсь, я бы ответил: “познать законы природы”, и, действительно, все силы, все внимание, все время я посвящал точному знанию. Физика, отчасти геология и астрономия, а также математика были тем
Мировоззрение
Тайна движет каждым. Как бы ни зачаровывали себя сами ученые материализмом или необходимостью кормить семью и ненавидеть «всех этих гадов», тайна привлекает и манит любого. Как лучшие воспоминания детства. Конечно, это очень личностно, и поэтому неуместно в науке. И не потому, что наука – «объективна», а потому, что все личностное в сообществе должно быть подчинено общим согласиям.
Возврат к Истине как к действительной цели деятельности возможен для ученого, лишь если он, как Сократ, поймет истину как некую очень личностную цель, стоящую за смертью и выше смерти. Но это возможно только в том мире, в котором за смертью есть нечто или, по крайней мере, в котором это нечто допускается мировоззрением.
Мир же, в данном случае, есть лишь своего рода жизненное пространство занимающего его сообщества. И значит, в большей мере есть Образ мира, чем настоящий мир, то есть мир-природа. В каком-то смысле такой мир есть условность, договоренность определенного сообщества людей жить не по законам религии или науки, а по неким новым законам, выстроенным ради вершинной цели, стяга, которым является Истина. Это означает, что для выведения человечества из того тупика, в который его завели религия и наука, потребуется еще одна революция, подобная научной. Можно назвать ее психологической. В любом случае, подход к миру или мировоззрение должны смениться полностью, иначе планета просто не выживет.
Что такое мировоззрение? Я имею в виду, что означает понятие «мировоззрение» в рамках культурно-исторической психологии? Когда я пытаюсь определить его, то вижу вполне зримый образ. Попробую его передать.
Во-первых, я вижу некий объем, что-то типа шара – так представляется мне человеческое мышление. Мифологическое, донаучное мышление видело его несколько иначе, вроде трехслойного пирога: нижний мир, огромный плоский блин нашего земного мира и верхний мир в виде перевернутой чаши. Но поскольку, в какую сторону ни кинь мысленный взор, он одинаково теряется в бесконечности, то и мир древних психологически тоже вписан в своего рода шар или яйцо Вселенной.
Мышление, конечно, не заполняет Образ мира равномерно, поэтому границы могут ощущаться и размытыми. И все же, как бы ни было раскиданным то, что вы ощущаете своим мышлением, оно не выходит за пределы мира, а если даже где-то и ощущается этот выход, он все-таки выход именно за пределы мира, а значит, Образа мира, который в этом случае наверняка ощущается шаровидным.
Все, что скрыто внутри, мы могли бы назвать обычным мышлением, хотя в науке принято называть обыденным. Оба названия передают определенный смысл. Обыденное – это то, что применяется каждый день. Обычное – это то, что выстроено на обычае. Для живущего в нем человека оно обеспечивает жизнь и в силу этого как бы не имеет никакой определенности. Он обвык, привык жить в нем, как в воздухе, и не видит его. Неважно, как оно устроено, лишь бы работало. Это отражается в слове “обыденное”. Но для меня
Но вот поверхность – это другое дело. Поверхность очень важна, потому что через нее мы сталкиваемся с опасностями для жизни, и в первую очередь, с другими людьми. Поэтому поверхность нашего мышления – это чужое место в нашем мышлении, это место общественного мнения. Общественное мнение выводит на нем свои узоры, собирает в пучки напряжений, заставляет думать. И думать определенным образом: как выжить, чтобы тебя не затравили и не убили!
История знает несколько принципиальных смен подобных узлов напряжения в человеческом мышлении. Первый называют традиционным, или мифологическим, мышлением. Затем религиозное, или теологическое, мышление. Философское, или метафизическое. С XVII века появляется классическое научное мышление.
Что происходит с этим слоем человеческого мышления, который отвечает за выживание в обществе, когда приходит смена мировоззрений?
Миро-воззрение. Воззрение на мир. Точка зрения, с которой ты взираешь на мир. Мир, на который ты взираешь с поверхности своего мышления, – внутри. Это Образ мира, который ты хранишь в себе. Иметь мировоззрение значит не просто смотреть на мир, это значит определенным образом вести себя по отношению к миру, но уже не столько по отношению к миру-природе, сколько миру-обществу. Управлять мировоззрением людей значит править людьми и использовать их для достижения своих целей. Это подтверждается и пристрастием государства к «формированию» общественного мнения, то есть управлению им. «Формируя» общественное мнение, на самом деле придают «форму» человеческому мышлению.
Что такое эта «форма»? Это точка, с которой ты должен смотреть на мир, чтобы быть как все, то есть своим, кому позволяется жить. Ясно, что «точка» – это условность. Как условность и понятие «формы». Что за ними?
Во времена мифологического мышления, когда нас спрашивали, как устроен мир, мы отвечали в соответствии с мифами, которые были известны нашему сообществу. Это с точки зрения гносеологии или науки о познании. Гносеология считает, что с помощью мифов человек пытался объяснить, то есть познать устройство мира. А с точки зрения психологии?
Это лучше показать на примере религиозного мышления. Вот он, этот шар мышления, передо мной. Вот на его поверхности несколько точек или узлов напряжений – это мифологемы, определенные верования и представления. Но вот одна из них, чуть в сторонке, разрастается в мировую религию. И я вижу, как исчезают остальные узлы. На самом деле, с исторической точки зрения, это исчезают носители этих узлов – живые люди и целые культуры. Их больше нет.
И глядя на это, окружающие люди быстро распускают все лишние напряжения и собирают в своем мышлении такой же узел, как требует мировая религия. Теперь они живы, но на вопрос, как устроен мир, обязаны отвечать в соответствии с догматами победившего узла мышления. Теперь и гносеология стала религиозной, или теологией. Вспомните, с чего начинаются знакомые вам священные книги, и станет понятным, что вопрос об устройстве мира – это основной психологический вопрос в управлении людьми.
Как кажется, мышление стало ровнее, а в силу этого работоспособней. И мы видим примеры колоссальной управляемости человечества в пределах религиозного мировоззрения. Но это управляемость извне. И чем сильнее такой одиночный узел, тем менее человек управляем для самого себя – теперь он раб веры.
Точно так же появится и узел научного мировоззрения: в стороне от точки зрения религиозной три века назад некая сила начинает собирать общественное мнение в пучок, который однажды оказывается настолько сильным, что защищает своих создателей даже от костров инквизиции. А старый узел у кого-то распускается и уходит полностью, у кого-то сохраняется ослабленным. Про запас. Примерно так во времена религиозного мировоззрения жил узел философский, или метафизический. Иногда за смотрение на мир с этой точки убивали, как Сократа когда-то, но чаще он оказывался достаточно сильным, чтобы защищать философов в их желании жить по-своему.