Вверх тормашками в наоборот-2
Шрифт:
Сейчас она спросит о Кудряне. Вопрос так и висит в воздухе розовым маревом, но девчонка молчит, смотрит вдаль, а затем, словно очнувшись, хлопает себя по коленям, выбивая пыль.
– Думаю, есть человек, которому нужно с тобой поговорить наедине, – косится она на Ренна, что идёт неподалёку, ведя под уздцы клячу и прислушиваясь к их разговору. Идёт терпеливо и молчит. Выжидает удобный момент.
Девчонка шепчет что-то ласковое своей лошадке и легко взбирается в седло, скачет вперёд, догоняя уродливого стакера. Какое-то время Рина идёт, оглядываясь по сторонам. Ренн не спешит с
Они отстают, пропуская всех, плетутся сзади, глотая пыль, но сейчас для Рины – это к лучшему. Плохо, когда слишком много внимания, от этого она устаёт и может натворить что-нибудь плохое.
– Ты не могла учиться на острове, – наконец-то размыкает уста Ренн. – Я бы запомнил тебя. Или кто-то другой заметил бы наше сходство. Даже если бы мы не пересекались. Хоть один звук дошёл бы. Или всё же могло такое быть?
Он сомневается, разрывается, и сейчас похож на ранимого подростка, у которого внутри – каша из боли и недосказанных вопросов.
– Я не училась на острове, Ренн. Туда не берут девочек. Наш удел – стать ведьмой. Всё равно какого уровня силы.
– Но ты не стала. Кто учил тебя, Северина?
Он произносит её имя полностью, поэтому она вздрагивает. Так звала её только мать. Смотрит на брата долго и насмешливо, пытаясь за улыбкой скрыть смятение.
– Маг. Меня учил маг, конечно же. Кто ещё может дать подобные знания? И совсем необязательно пересекать океан и попадать на Остров Магов. Хотя, может, для тебя это и откровение.
Рен поводит плечами, и Рина ловит себя на мысли, что делает точно такой жест, когда о чём-то напряжённо думает. Как, оказывается, сложно смотреть на человека, который похож на твоё отражение. Это как будто ты и не ты одновременно. Он не может быть похожим настолько. Есть в этом что-то неправильное.
– Нас не учат учить, – глухо говорит брат. – Есть в умении обучать особый стержень. Он не доступен всем. Сэями становятся единицы.
– Думаешь, ни один сэй никогда не покидал берегов Острова? – она снова насмешничает, но ей снова до боли хочется коснуться сведённых к переносице бровей брата.
– По крайней мере, я знаю, что им запрещено это делать. Единственным, у кого нет выбора. Если ты становишься сэем, путь с острова для тебя закрыт.
– Сейчас – да. Но не ранее. По Зеоссу бродят маги, удравшие с Острова ещё во времена смутной войны.
Он смотрит напряжённо ей в глаза.
– Но таким магам должно перевалить за шестьсот лет.
Рина смотрит на брата, не пряча насмешки. Какой он забавный. Слишком наивный? Силищи необыкновенной. В груди кольнуло. Ревность? Зависть? Да, такой силе можно завидовать. Воздух, как и она. Вихрь ненормальный, закрученный наоборот.
– Сколько тебе было, когда тебя забрали? – спрашивает, не считая нужным объяснять своё прошлое.
– Около четырёх.
Ренн хмурится. Так хочется коснуться его хоть кончиком пальца, чтобы понять: он есть, он настоящий. Живой. Её брат – Рина в этом не сомневается.
– Я должна тебя помнить, но не помню. Мать должна была помнить, но ни разу не говорила, что нас двое.
– Ты помнишь её? – спрашивает, и севший голос говорит
– Конечно. Я вижу её каждый раз, когда закрываю глаза. Я найду её среди тысячи лиц, почувствую и узнаю. Только бы знать, где искать. Я ушла от неё, когда мне исполнилось девять. Глупая строптивая девчонка. Долгие годы я злилась, что не родилась мальчишкой. А оказалось, что мальчишка был. Теперь я знаю, как могла бы выглядеть, если бы родилась твоим братом.
Он судорожно вздыхает, сжимая красиво очерченные губы. Полные, как у мамы. Этим губам тоже можно завидовать. У неё не такие.
– Но ты моя сестра. Рождённая в один день со мной. И я не хочу никакого брата.
Это прозвучало как вызов. Ей снова весело и тепло в груди. Да что там тепло – горячо. Он готов любить её просто так. Только потому что она его сестра.
– Может, мы просто родственники? Дальние какие-нибудь? – Рина говорит это из чистой строптивости. Может, чтобы позлить Ренна.
– Ты же знаешь, что это не так. Не можешь не чувствовать.
Она вдыхает полной грудью воздух. Как вкусно дышать. Как легче дышать. Как хорошо, что она попёрлась в это Розовое за реликвией их семьи. Обирайна всегда знает: что-то теряется, а что-то находится.
Рина смотрит ему в глаза до головокружения. В жёлто-зелёные глаза, доставшиеся им, наверное, от отца – неизвестного мужчины, которого ни он, ни она не знают.
– Я хотела украсть Розовую Кудряну, чтобы найти мать, – делится она маленькой тайной. – Мне не нужна была её сила и способности. Только нить, что помогла бы отыскать. Реликвия как крохотный сигнал. Прислушиваясь к ней, я бы пошла туда, где она сейчас.
Ренн молчит. Долго, словно вслушиваясь в самого себя.
– А если её уже нет? – произносит тихо, срываясь на свистящий шёпот.
Рина отворачивается, прикладывает кулак к груди. Она думала об этом, но гнала подобные мысли прочь.
– Не руби моих надежд. Да и своих тоже. Раз мы встретились – может, это знак? Мы найдём её, - говорит твёрдо, как молитву, и видит, как брат кивает.
Он сам берёт её за руки, нежно поглаживает опухшие запястья, шепчет заклинания, забирая боль. А затем прикладывает её пальцы к своему лбу, и она наконец-то поглаживает его брови. В голове шумит, тело пронзает молния, и теперь Рина знает точно: он никакой не дальний родственник, а брат-близнец, рождённый с нею в один день и в один час. Он старший, ненамного, а она – младшенькая.
– Мне бы очень хотелось теперь знать, кто и зачем стёр воспоминания. Тебе. Мне. Маме, – шепчет она, обнимая Ренна за шею.
Его руки стальным обручем сжимают её тело. Ей трудно дышать, но Рина не хочет, чтобы он ослабил объятья. Пусть держит крепко-крепко, ещё сильнее, чтобы она навсегда запомнила и никогда не смогла забыть: у неё есть брат. Она не одинока в этом мире.
Глава 38. Мёртвые пески
Лерран
Песок. Колючий и жёсткий песок под щекой. Впивается, ранит, не даёт покоя. Хорошо хоть не бьются в голове голоса озёрных шептунов, но боль во всём теле перехлёстывает отсутствие неприятного раздражителя.