Вверх тормашками в наоборот-2
Шрифт:
Лерран приподнимает брови. Какая помпезность! Давненько он не слышал двойных имён. Интересно, откуда у дитя пустыни властительная вычурность в имени? Вряд ли вот так сразу он припомнит хоть одного властителя, который осмелился бы после войны напялить двойной груз на собственную шею.
– Я Лерран, – говорит он сипло, не пытаясь прокашляться. – Зачем ты спасла меня?
Девица дёргает носиком и шевелит пушистыми тонкими бровями. Глаза-вишни улыбаются, но большой рот остаётся серьёзным, как створки морской раковины.
– Как же не спасти такого красавчика,
– Почему Леванна Джи? – спрашивает Лерран неожиданно, хотя совсем другие вопросы крутятся в голове.
Дева отводит глаза, дёргает плечом.
– Какое имя дали, такое и ношу, – говорит она в сторону. – Поднимайся. Тело должно работать, чтобы жить.
Лерран осторожно отрывает голову от тверди. Садится. Теперь он чувствует покалывание везде, будто сотни швей надумали из его кожи шить одежду.
Леванна Джи небрежно бросает ему на колени тёмный плащ.
– Одевайся. В этих местах небезопасно оставаться на одном месте долго. Нам пора уходить.
– Зачем я тебе нужен? – спрашивает из чистого упрямства, понимая, что встанет и наденет видавший виды балахон. Знает, что пойдёт вслед за пигалицей, но желание поторговаться, поймать девчонку на чём-нибудь, залезть ей в душу и посмотреть, что там и какую выгоду из этого можно извлечь, – настоятельная потребность Леррана-властителя, Леррана-победителя, Леррана, что привык манипулировать, особенно женщинами.
Опять она смотрит насмешливо, напяливая на голову уродливый плат и закрывая лицо тёмной тряпкой по самые брови.
– Ты теперь мой раб, Лерран. И будешь делать, что скажу. Потому что выбраться тебе самостоятельно отсюда нереально. Может, потом, много позже, ты захочешь прибить меня, но это случится не сейчас и даже не через день-два-три. И, может, к тому времени, когда поймёшь, что не зависишь от меня, в сердце твоём не останется жажды отомстить. Возможно, ты вспомнишь, кто спас тебя среди жёлто-коричневых песков, которые называют Мёртвыми. Вижу, ты слышал о них. Вижу, удивлён, хоть и хорошо держишься.
– У меня нет сердца, Леванна Джи, – произносит он твёрдо. – Да, я удивлён, что заброшен так далеко, но знаю, почему очутился здесь.
– Тем лучше, красавчик, тем лучше. А теперь пойми ещё одну вещь: тебе не выбраться отсюда без меня. А может, вообще не выбраться из той ямы, куда ты сам себя посадил. То, что тебя толкнули, не имеет значения.
Она заботливо, как на любимую лошадь, навешивает на него крест-на-крест тяжёлые сумы, щёлкает лямками, пристраивая за его спиной большой баул. Лерран отстранённо думает, как она тянула неподъёмную тяжесть на себе, – такая маленькая, такая миниатюрная.
– Осло сдох, – ответила Леванна на невысказанный вопрос. – Так что тебе повезло, что ты встретил меня, а мне, что я нашла тебя. Знак свыше, я так думаю. И пока что я совершенно не против, чтобы ты зависел от меня. Не жди поблажек, не жди скидок на твоё состояние. Ты крепкий и сильный.
Лерран хрипло смеётся. Она забавная, эта Леванна.
– И запомни: меня зовут Леванна Джи, – продолжает дева сверлить ему мозг. – Я отзываюсь только на это имя. И все твои сокращения, усекновения моего имени – не принимаются. Леванна Джи – и никак иначе.
– У меня хорошая память, – отвечает он мягко, не желая спорить и возмущаться. Зачем? Сейчас главное выбраться из шараканновой Мёртвой пустыни, а что будет дальше – укажет Обирайна.
– Пойдём, – хрипит он и делает шаг вперёд. – Надеюсь, я не сдохну, как твой многострадальный осло.
– Не сдохнешь, – говорит девчонка уверенно, словно смотрит в лендрины карты. – От тяжестей ещё никто не умирал.
– Кроме несчастного осло.
Она останавливается и сверкает задорными вишнями.
– А он не от тяжестей окочурился. Его задрал пустынный лео. Так что, вперёд, мой раб, и меньше разговаривай. Силы нужны не для разговоров. Да скоро ты и сам всё поймёшь.
Лерран ступает за девой след в след, и вскоре понимает: движение напоминает грань между сном и реальностью, когда не понимаешь: то ли ты уже нырнул в вязкое сновидение, то ли ещё балансируешь на краю.
Есть только бескрайний песок – огромное полотно на много вёрст вокруг. И есть спина странной девушки с двойным именем, что шагает легко и без устали, будто знает магическое слово, способное утихомирить шёпот песков, притупить жажду, договориться с опасными хищниками, коих здесь – он знает – великое множество.
Леванна Джи
У Леванны всегда находились мощные стимулы выживать и двигаться вперёд. Обирайна бесконечно испытывала её на прочность, но Леванна не жаловалась: кому-то суждено жить бучкой-однодневкой, кто-то купается в роскоши, кто-то тонет в бедности. Она же вышла замуж за дорогу, ещё не родившись.
Леванна могла гордиться: среди следопытов, разведчиков и проводников ей, наверное, не было равных. Может, потому что немногие могли похвастаться, что знают тайные тропы Зеосса досконально.
Людей почему-то пугали дороги. Страшили передвижения и тёмные места на картах. Да и не существовали они, подробные карты Зеосса. Наверное, люди разучились их составлять. А может, страшились непонятных запретов, тайн прошлого.
Леванна очень давно поняла: любые законы, страшилки, легенды иносказания можно бессовестно использовать, подминать под себя, если знать, как это делать аккуратно. А иногда и вовсе не заморачиваясь на всякие буквы и крючкотворства.
Иди вперёд и поменьше открывай рот. Меньше откровенничай – и никто тебя не остановит, не навяжет свои правила. Делай вид, что подчиняешься. Склоняй голову там, где положено. Преклоняй колени там, где требуется. И ничего дурного не случится. Голова не отвалится, колени не рассыплются, а ты получишь исподтишка, обходными путями, желаемое. Важно лишь не высовываться и не открывать собственные мысли.