Вверх тормашками в наоборот-2
Шрифт:
Ему не хочется спорить, но нужно ответить, попытаться объяснить.
– Абсолютная сила не может быть злой или доброй. Она просто сила. Мощное начало, не имеющее души, сердца, не знающее компромиссов. Наверное, это равнодушие в твоих глазах. На самом деле – это лишь энергия, беспрерывный поток, умеющий как отдавать, так и пополняться. Жерель не человек. И даже не дракон. Нет эмоций, нет права выбирать, жалеть. Поделится с сильным, потому что сильный сумеет взять. Заберёт у слабого, потому что слабый не борется.
Дарино плечо рядом,
– Хочешь сказать, они могли бы бороться? Офа, например? Сопротивляться и не стать едой?
– Наверное, – нехотя признаётся он. – Зов мощнее, заглушает их собственную энергию. Им тяжело сопротивляться, почти невозможно, но, думаю, есть шанс перебороть. Я думал над этим. У Жерели нет разума. А у человека есть.
– Получается, ловушка сильнее Жерели? Раз сумела потянуть всех, в ком есть животное начало? Даже Айбин не смог сопротивляться. А я думала, он неубиенный.
Геллан заглядывает Даре в глаза.
– Ты ещё не поняла? – спрашивает очень тихо. – У ловушки был разум. Эмоции. Злое начало.
Дара шумно выдыхает, трёт ладонями лицо. У неё пылают щёки.
– Ничего не понимаю. То нет души, то есть душа. То нет зла, то есть. Ты бы определился.
– Ты ставишь знак равенства там, где его не может быть. Жерель – абсолютная чистая энергия. Ловушка – имитация, подделка, злая воля и сила, за которой стоит человек.
– Он настолько силён? – голос у Дары неожиданно садится, срывается, как камень в пропасть.
– Не он, – отвечает немного помедлив. Тяжело договаривать то, о чём он не хочет говорить именно ей. – А те силы, которые он всколыхнул, заставил проснуться, нарушая зыбкое равновесие. Оно шло за нами от Виттенгара.
– Не за нами. За Генкой.
Она договаривает то, что он хотел утаить. Небесная зябко передёргивает плечами и обнимает себя руками. Ей не холодно – Геллан знает.
– Да. Я думаю, первозданная тварь отдала ему часть себя, почувствовав, что погибнет. Ты же помнишь, как она погибла?
– Ещё бы мне не помнить. Жерель, вызванная Милой.
Дара запинается, смотрит ему прямо в душу огромными глазами. Рот приотрывается. Девчонка бледнеет так, что, кажется, – ещё немного, и она ускользнёт за грань сознания.
– Она его… оплодотворила?! И однажды Генку порвут сотни маленьких траурных бабочек?
Дару качнуло в сторону. Он успел сжать её плечи, а затем осторожно прикоснулся к бледным щекам девочки.
– Посмотри на меня, Дара, – приказывает Геллан глубоко и властно. Она не может его не послушаться. Сейчас важно вырвать её из надуманных кошмаров. – Смотри мне в глаза!
Она послушно выныривает из парализующих мыслей, доверчиво глядит ему в лицо, но пока что не думает.
– Я никогда не лгал тебе, Дара. Почувствуй это.
– Да, – легко говорит Небесная.
– Не солгу и сейчас. Доверься мне.
– Конечно, – бормочет она, не сопротивляясь силе его убеждения.
– В нём не сидят маленькие
Дара мигнула. Слегка порозовели щёки. Взгляд наконец-то стал осмысленнее.
– Эволюция, – выдыхает она, и Геллан чувствует, как обмякают её плечи. Девчонка морщит лоб, пытается помочь себе руками, чтобы объяснить незнакомое слово. – Ступени. От самого маленького, примитивного до самого высокоразвитого.
Он видит её мыслеобраз и согласно кивает.
– Да, всё так и есть. Она, тварь, просто поделилась силой. Отдала, пробудила, толкнула. Файгенн и так не слаб и не прост. А тут – удар невероятной мощности. Может, она толкалась ко всем пленённым – теперь не узнать. А может, сделала дар только последнему.
– Наследник? – хрипит Дара сорванным горлом.
Геллан кивает и убирает ладони от её лица.
– Человек с иной силой. Может быть, единственный на Зеоссе.
Небесная молчит, пытаясь осознать его слова. Пока она застывает, Геллан бесшумно прыгает в темноту и выволакивает за руку на нестойкий свет костра сопротивляющегося Файгенна.
– Подслушивал, – в голосе Дары – усталое утверждение. Она не удивлена.
– Пусти! – шипит мальчишка, пытаясь вывернуться из стального захвата стакера, но ему не тягаться с Гелланом. Его не свалить с ног подсечкой, не ударить силой, которой сейчас – крохи. Файгенн слаб, это видно по испарине, прилипшей ко лбу пряди и тёмным кругам пота под подмышками.
– Ген. Гена… – Дара пытается придержать его за плечи. Мальчишка продолжает сопротивляться. – Пожалуйста, успокойся. Я прошу.
Её ладошки осторожно касаются предплечий, шеи, щёк – мажут почти невесомо, промахиваясь, но настойчиво возвращаясь. Удивительно, но это действует. Геллан так и не понял, в какой момент Файгенн затих.
Враз потяжелело худое тело. Мальчик не присел – почти упал. Обречённо опустились плечи, безвольно свесилась голова. Большие ладони неподвижно повисли на тонких кистях, что небрежно примостились на коленях.
– Она больше не появится, – сказал тихо, поднимая голову и заглядывая Даре в глаза. – Я забрал всё. Не её вина, что поползла вслед. Геллан прав: у ловушки был хозяин. Тот, кто осмелился призвать первозданную тварь.
Файген запинается, переводит дух и отводит глаза. Смотрит в ночное небо, напряжённо запрокинув голову. Кадык дёргается на тонкой шее судорожно, отчего становится жаль парнишку. Не каждый способен выдержать груз, что падает однажды на плечи. Файгенн способен вынести и не сломаться. И, кажется, понимает это.