Вверх тормашками в наоборот

Ночь Ева

Она махала руками, пытаясь объяснить, но меданы только глазами хлопали: не меданское это дело — цветы собирать по лесам. На это есть дети, муйбы и деревуны.

— Бестолочи меданские, — вздохнула Иранна. — Всё из головушек вылетело, как только выросли. Вам бы только прелестями трясти да зубы скалить. Пошли, кажется, я знаю, что нужно.

Среди деревьев замелькала её широкая складчатая юбка и белый платок-шапочка. Дара ринулась вслед, за нею — все остальные. Впереди замаячила поляна. Иранна внимательно осмотрела

кусты, затем показала плотные стебли с бледно-желтыми мелкими цветочками метёлкой.

— Она! На полынь похожа!

— Горчушка, — сказала Иранна, но Дара уже не слушала, пыталась нарвать травы, но плотные стебли не хотели расставаться с зарослями.

Геллан достал нож.

— Руки поранишь. Я сам.

Он нарезал целую охапку длинных, резко пахнущих горечью стеблей с мелкими листьями и цветами.

— Нам отвар нужен. — несчастно сказала Дара и тоскливо посмотрела в сторону, откуда они пришли.

— Ну, это мы можем, проблема, — фыркнула Ивайя.

Аттита, Ива и Мила уже собирали хворост, Иранна доставала из-за заплечного мешка котелок. Геллан срезал ножом три прочных прута и установил треногу. Иранна принесла воды из ручья, что протекал неподалёку.

Ивайя хлопнула ладонью об ладонь, выбросила вперёд поднятый вверх большой палец — из алого ногтя появился огонёк. Дара, не сдержавшись, ахнула. Ивайя снисходительно посмотрела на девчонку. Ну, конечно, она собою гордилась…

Сухие ветки разгорались быстро. Меданы чертили пальцами знаки прощения — просили лесных духов простить за вторжение и костёр. Не забывали, знали, что нужно сохранять равновесие…

Котелок пристроился над костром. Горчушку Геллан посёк ножом. Оставалось дождаться, когда вода закипит.

Меданы искоса поглядывали на Дару, но болтать не спешили. Мила присела рядом с Дарой. Иранна колдовала над котелком. Наверное, заставляла воду закипеть побыстрее…

— Интересно, где остальная толпа? — тихо спросила Дара.

Аттита хитро повела косым глазом:

— Да потерялись по дороге. Ногами-то отвыкли бегать. А среди деревьев не попетляешь.

— Может, кто лоб расшиб, — хихикнула бирюзовая Ума.

— Петлять — это как? — наморщила лоб Дара, понимая, что меданы не о беге среди деревьев толкуют.

— Петлять — это по воздуху, зигзагами. Цепляешься взглядом за предмет впереди — и перемещаешься. Желательно цепляться за предметы в разных сторонах, так легче скользить. По прямой можно и с места не тронуться, — Ивайя объясняла, вращая кистями и поблескивая алыми ногтями.

— Сильно не махай! — одернула её Иранна. — А то лес спалишь.

Ивайя быстро спрятала руки под пышную юбку и метнула взгляд в муйбу. Не злой, но сердитый.

— А если цепляться взгляду не за что? — Дара аж вперед подалась от любопытства.

Ума пожала плечами:

— Всегда есть за что. Камешек какой-нибудь даже крохотный. Жучок, веточка,

травинка… Хуже, когда этого добра слишком много, как деревьев в лесу.

Муйбы опять хихикнули.

— А как же вы? Быстроногие?

Меданы закивали головами.

— Где ножками, а где петлями. Мы быстрые и изворотливые.

— И хвастливые, — буркнула Иранна, не отрывая взгляда от котелка.

— Ведьмы, одним словом. Метлы не хватает, — поддакнула Дара.

Иранна сделала знак рукой. Геллан насыпал в котелок полную пригоршню горчушки. Вода сразу забурлила, потемнела, запенилась.

— Метлы — это что? — Аттита пробовала на язык новое слово.

— Потом объясню, — быстро сказала Дара, поднимаясь на ноги. — Ещё немного — и хватит.

Никому даже в голову не пришло спросить, откуда эта чужая девчонка знает, когда хватит… Но она знала, он чувствовал.

Кажется, она считала пузыри на поверхности варева. Кивала головой, смотрела пристально. В какой-то момент кивнула сильнее:

— Хватит, снимай.

Иранна осторожно, белым платком, подхватила котелок за ручку.

— Надо, чтобы остыло. Он не может горячее…

И посмотрела на Геллана. Интересно: помнит? Или чувствует?..

— Поставь на землю, — мягко сказал Иранне.

Та аккуратно опустила котелок на ровное место и отошла подальше.

Ему не так-то просто было это сделать. Трудно вызывать в себе ярость или злость, если не к чему испытывать эти чувства… Но стоило вспомнить Пора, как внутри начал растекаться холод…

Он набрал полные лёгкие тёплого воздуха, напоенного лесными запахами, и выдохнул. Земля вокруг котелка тут же покрылась коркой льда, инеем, снежной пылью.

Меданы, пятясь, быстро-быстро начали чертить на лбах охранные знаки. Иранна, глядя на них, закатила иронично глаза. Мила передёрнула плечами. И только Дара не впечатлилась. Почти сразу подошла к котелку, деловито прикоснулась пальцем к отвару, затем погрузила его поглубже, дожидаясь, когда пойло станет таким, как ей нужно.

— Порядок. — девчонка попыталась схватить котелок. Геллан опустил голову, пряча улыбку. Ну да, примёрз, что удивительного?

Ивайя вздохнула, высекла из большого пальца огонь и провела им вокруг котелка.

— Можно было и горящей веткой, хвастунья — пробурчала Иранна.

— Да ладно, муйба, хватит бубнить! Раскомандовалась тут! — огрызнулась Ивайя и мотнула алой башкой.

— Не ругайтесь. Мне его еще поить, — остудила ведьму Дара.

Они вернулись назад, снова встали полукругом возле зубастых галатий. Перенесение прошло хорошо. И туда, и обратно.

— Котелок я оставила там, — Дара глазами просила прощения у Иранны. Он не может сразу столько выпить. Потихоньку.

— Не беда, — мягко сказала муйба. — Пошли назад, скоро темнеть начнёт. А в темень здесь лучше не оставаться.