Вы призвали не того... Книга 4 (Оскал Тьмы)

Айтбаев Тимур Аскарович

— Ладно, фигней и изучением займусь потом… Если не сдохну.

Как бы тут ни растягивалось субъективное время, а оно все же начинало поджимать — я почти физически ощущал истекающую в пустоту астрала энергию собственного ядра, количество которой постепенно приближалось к критической отметке. Еще чуть-чуть и я склею ласты без помощи многочисленных желающих…

А из зацепок только совет Чешуйки. Кстати, если все утрясется, нужно будет попытаться найти дорогу к ней «в гости». Пусть тут вряд ли получится «полный контакт», но хоть попялюсь на дойки, а то в реальности с ними дикая

напряженка — даже Химэ проигрывает драконихе минимум на два размера. Есть, конечно, еще та дура с крыльями… Как ее? Фив? Но где эту курицу ловить? К тому же она еще и дерется…

Так, все, тему сисек прочь, нужно работать!

Сплести силы богов и поставить заплатку. А как, если они при касании взрываются? Хм… Сделать изоляцию? Прокладку? А из чего?

Есть только один доступный материал — моя собственная серая мана.

Полчаса мучений, и с помощью «верстака, ногтя и мата» я все-таки умудрился слепить что-то вроде разноцветной скатерти. Весьма убогое творение, если честно, но для первого блина сойдет — главное, чтобы держало, а там еще что-нибудь придумаем.

Аккуратно налепив пеструю неровную заплатку с торчащими во все стороны нитями маны на дыру, я с минуту нервно наблюдал за происходящим — учитывая количество использованной разнородной энергии, если этот «платочек» распустится и рванет, то от меня, как и от пары прилегающих километров реальности, останется только воспоминание, словно от незадачливого жучка, размазанного по стеклу пролетающего «Броллера-747» с вечно ржущим усатым капитаном…

К счастью, все обошлось и заплатка, как только прилипла, словно сама собой разровнялась, рассосалась и весьма надежно закрыла собой дыру.

Вот только это была действительно заплатка и проблему она не решала. Просто уменьшала ее остроту, блокируя потерю маны. Загвоздка была в том, что процесс генерации этой самой «серой» маны у меня сейчас фатально нарушен, и единственным ее притоком, кое-как компенсирующим потери, выступает душа Доськи.

Я каким-то седьмым задним чувством ощущал, что нужно восстанавливать саму оболочку ядра. Но вот как это сделать — хрен знает, но молчит…

Убедившись в стабильности системы, еще раз обвел взглядом руины и вынырнул из астрала…

***

— Сука! Надо было… подождать… — прохрипел, чувствуя как тело выгибается дугой, а сознание в панике мечется по черепушке, ища укрытие от кошмарной боли, словно застуканный любовник при виде мрачного бородатого мужа в камуфляже с двустволкой и молоточком для колки орешков. Каких именно орешков, уточнять, думаю, не надо…

В какой-то момент через боль короткой вспышкой пришло чувство угрозы, но я просто не смог среагировать на удар и провалился во тьму. Но на этот раз уже не астрала, а просто беспамятства…

***

Очередное пробуждение…

Сколько раз я уже приходил в себя — не помню.

Но каждый раз меня скручивало от нестерпимой боли, а какая-то добрая душа тут же оправляла в нокаут точным ударом по голове.

Но в этот раз все было по-другому. Прежде чем была нанесена коварная плюха, я успел нырнуть в тень и уже оттуда увидел довольно улыбающуюся

рожу Химэ.

— Ты что творишь?! — вынырнув из тени взревел я так, что эхо начало гулять по полутемному помещению, заставив обернуться к нам всех присутствующих.

— Выполняю предписания доктора, — сверкнула она холодными глазами. — «Полная анестезия, чтобы пациент не мешал лечению».

Нервно дернув щекой, я обвел взглядом присутствующих, выискивая того самого «Айболита».

Выбор, кстати, был большой, ибо в просторном полутемном помещении народа набралось немало.

Рядом с лежанкой из соломы, на которой покоилась моя, прошу заметить, укрытая лишь тонким пледиком голая тушка, невозмутимо стояли Химе и что-то вертящий в лапках Хома. В дальнем углу сонно хлопали глазами разбуженные моим криком Егор и Юля. У стены, за столом, в неровном свете лампы, над развернутым пергаментом о чем-то спорили Василиса и принцесса. Рядом с ними с маниакальным блеском в глазах толкла в ступке какую-то пахучую дрянь беловолосая невысокая девка в облегающем кожаном костюмчике. Недалеко от нее в кресле, пускала во сне слюни Акроня, что-то при этом бормоча и причмокивая губами. Также я жопой чуял где-то рядом знакомое ощущение присутствия трех скрытников, одной из которых по-любому должна была быть Тай. А еще в углу, неподалеку от меня, сидела Кроконяшка и с самым отрешенно-пустым видом пялилась на лежащий перед ней булыжник.

Но самым, так сказать, неожиданным, было увидеть пару других персонажей. Таких, которые, что называется, нарисуются — хрен сотрешь.

Первым был застывший каменным изваянием у дверей хмурый лысый амбал в тяжелых доспехах.

Гирви.

Один из той парочки, что гоняли меня в королевском замке в самые первые дни моего пребывания в этом радостном мире, полном сказок и чудес.

А вторым… персонажем… была одна из тех самых «сказок и чудес».

С одной из потолочных балок на меня во всю зубастую пасть скалилась Нокси в форме Ужаса Ночи.

Поиграв несколько секунд с ней в гляделки, я широко улыбнулся и помахал ей ручкой. Нокс фыркнула и демонстративно спрятала морду под крыло.

— Химэ, — посмотрев на улыбчивую блондинку с холодными сапфировыми глазами, я осторожно уточнил. — А вон та зубастая радость под потолком мне не мерещится?

— Не-е-ет, — медленно протянула та, покачав головой.

— И она тут с нами, типа, в союзе?

— Да-а-а, — кивок с аналогичной тягучей интонацией.

Я не удержал нервное «хи-хи».

— Так, а кто тот «добрый доктор»? — задал я новый вопрос.

— Пи! — стоящий рядом с ней хомяк гордо поднял лапку, демонстрируя в ней здоровенный шприц, полный мутной зеленоватой жижи, которая светилась в полумраке как рад-таракан, объевшийся свеженького урана.

Надеюсь, у меня завтра не вырастет вторая голова. Ну, или головка…

— Сколько я провалялся?

— Трое суток, — ответила блондинка, с явным наслаждением наблюдая за моей реакцией.

Чувствуя, что этот ответ будет «добивающим», я все же задал последний мучающий меня в тот момент вопрос, указав пальцем на пребывающую в непривычном состоянии полной прострации Кроконяшку.