Выбор наследника
Шрифт:
Медленно и осторожно драур поднял на руки неподвижное тело и, не глядя ни на кого, направился к выходу. Снес ударом ноги дверь и шагнул в ночь.
Мастер Неар чувствовал себя предателем. Подумать только — он ведет на поместье-столицу целую сотню орков!
Когда шла последняя война за Золотую Ветвь, менестрелю удалось отсидеться на относительно тихом и благополучном Аметистовом Острове. Война затронула самый краешек его — орки лишь вторглись в пограничные пределы. Тогдашний наследник Наместника, первый муж леди Каллирель, помнится, с большой помпой выезжал навстречу им, уверенный, что ему удастся с первого удара опрокинуть темноволосых и прогнать их обратно со своей территории. Первая битва стала и последней — после того как, даже не доскакав до позиций врага, лошадь Наследника была убита и сам он выпал из седла, оставшиеся без командира легионеры сопротивлялись недолго. Нет, когорта Преданных, отправленная лордом Калливаром для охраны тестя, мужественно сомкнула ряды над его бездыханным телом и сражалась до последнего, но остальные довольно быстро сложили оружие и ударились в бегство. С уцелевшими Преданными (из сотни в живых осталось лишь шестеро, причем четверо раненых) орки тогда поступили довольно милосердно. Они не содрали с пленных кожу, не разорвали на части, не сделали рабами, а просто отпустили на все четыре стороны, позволив забрать тело командира, которого те так доблестно защищали. Именно с ними теперешний император Хаук аж-Гарбаж передал Наместнику Калливару предложение сдаться на милость Золотой Ветви. Наместник тогда ответил гордым отказом. Даже прогнал и объявил изгоем своего племянника Карадора Шутника, который вызвался поехать в стан врага и принести присягу.
Мастер Неар, как и многие мирные эльфы, в те дни жил в постоянном страхе: а ну как орки пойдут на приступ и сметут поместье-столицу с лица земли? Уже было известно, что они огнем и мечом прошлись по Изумрудному и Нефритовому Островам, практически уничтожили Коралловый Остров, бои шли на подступах к столицам Рубинового и Сапфирового Островов, на очереди был Янтарный, а там придет и пора остальных. Однако орда орков внезапно повернула именно на Янтарный Остров, армия темноволосых уже несколько недель бестолково топталась на границе, не в силах взломать ее защиту. Попутно сломив сопротивление Топазового Острова, орки в считаные дни овладели Янтарным, и Наместник Наринар Янтарный сам вынес их предводителю ключи от поместья-столицы.
После этого ни о каком сопротивлении не шло и речи. С подачи лорда Наринара Наместники остальных Островов один за другим признали доселе безвестного капитана гвардии Хаука аж-Гарбажа возрожденной Золотой Ветвью и преклонились перед новой властью. Мирные эльфы вздохнули свободнее…
Ненадолго.
Нет, менестреля в отряде не обижали. На привале довольно вежливо усаживали у костра и просили спеть. И слушали очень внимательно — даже его балладу «О подвиге Преданных», которую он сочинил в честь тех ста воинов, которые стояли насмерть над телом погибшего наследника Наместника. Сам орочий шаман потом похвалил талант эльфа, но все это не радовало мастера Неара. Орки шли в поместье-столицу! И шли они туда явно не с мирными намерениями — все сто были воинами, несли на себе доспехи и оружие. Если они по каким-то причинам погибнут, пославший их император разгневается и отправит войска на усмирение взбунтовавшегося Острова. А это новая война, новые смерти, горе и слезы.
Поэтому на подступах к поместью-столице, когда до ее стен оставалась всего пара лиг, мастер Неар резко свернул с прямой дороги.
— Куда? — Его ухватили за локоть, останавливая на полном ходу.
— Там, — менестрель покраснел до корней волос, как мальчишка, — есть калитка… обходной путь…
— Зачем? — Предводитель сотни смотрел сверху вниз так холодно и пристально, что хотелось упасть на колени и начать целовать ему сапоги, лишь бы отвести от себя гнев.
— Ну… вас вряд ли пустят добром… будет битва, — попытался объяснить менестрель. — То есть должна быть битва, и я… вы не…
— Ты так хорошо поешь свои баллады, а сейчас не можешь связать двух слов, — с явным разочарованием покачал головой сотник.
Как ни странно, это придало менестрелю сил.
— Понимаете, война давно закончена, — снова заговорил он, в молчании собеседника обретая уверенность, — и когда она началась, далеко не все эльфы взялись за оружие. Да, мы любим свою землю и хотели бы видеть ее свободной и независимой, но мирное население просто хочет жить! Я певец, я не умею обращаться с оружием, в моем роду не было воинов, и я бы все равно не стал с вами воевать, если бы ваши орды пришли под стены поместья-столицы. Я говорю от лица тех, кто просто хочет жить, от лица женщин и детей, от лица мастеровых и слуг, а не от лица воинов, которые все потеряли с прекращением бесконечных войн. Для простых эльфов любая война — бедствие. В прошлый раз поместье-столица уцелела лишь чудом, и я не хочу, чтобы с вами что-то произошло под ее стенами, ибо в этом случае нового вооруженного конфликта не избежать. Вас всего сто. В столице намного больше воинов. Вас просто передавят под ее стенами, и тогда император пошлет войско усмирить непокорных. Они не оставят от поместья камня на камне, и…
— Да уж, — сотник переглянулся с шаманом, — точно не оставят… Значит, ты так заботишься о нашей безопасности, менестрель? А если ты не прав? Если мы как раз идем убивать и грабить? Если императору так хочется развязать новую войну, и он только жаждет устроить провокацию? Если мы всего лишь передовой отряд смертников, который…
— Нет, — покачал головой мастер Неар, — я живу на свете не первый век и умею разбираться в чужих душах. Вы не хотите потопить Остров в крови.
— Ты наверняка хорошо разбираешься в душах светловолосых, — буркнул сотник. — Но орочья душа для тебя — потемки…
— Пусть так, но нет ночи без звезд, и в любом мраке есть луч света! — заявил менестрель так уверенно, что вокруг раздался многоголосый хохот. Впрочем, в этом смехе не было ничего обидного.
— Добро. — Отсмеявшись, сотник положил тяжелую ладонь на плечо эльфа. — Веди нас к калитке.
И первым свернул с основной дороги в окружавшие поместье-столицу поля.
С этой стороны располагались в основном хутора альфаров-фермеров, так что приходилось пробираться вдоль межей. Несмотря на то что орки особенно не таились, мало кто их заметил — большинство альфаров, разглядев в рассветном сумраке подозрительные тени, сами спешили спрятаться куда подальше.
Совершенно никем не замеченные (во всяком случае, их никто не пытался окликнуть и тем паче остановить), орки прошли через все фермы и направились к небольшому яблоневому саду, стоявшему чуть в отдалении.
— Отдохнем немного, — распорядился сотник. — Мы не станем красться к воротам, как ночные воры.
Мастер Неар вздохнул — на рассвете самое время незаметно проникнуть в поместье-столицу. Стража уже утомлена и не станет зорко следить за всем, что движется на равнине. Но спорить менестрель не стал. Он вдруг почувствовал усталость в ногах — отвык ходить пешком, а ведь ему еще приходилось подстраиваться под широкий шаг темноволосых воинов!
С яблонь успела облететь большая часть листвы, окаймлявшие их кусты стояли почти голыми, так что сад просматривался очень хорошо. Вырвавшемуся вперед разведчику ничего не стоило заметить среди корявых старых деревьев две фигуры — мужчину и женщину.
Сначала мимо них хотели пройти — сад велик, места хватит всем, тем более что орки сами сказали, что не хотят воевать, — но что-то в этой паре всем показалось странным. Понадобилось минуты две, чтобы сообразить — женщина то ли заупрямилась, то ли просто устала и не желала сдвинуться с места, а мужчина пытался уговорить ее пуститься в путь.
Заметив орков, он засуетился еще больше, заволновался, пытаясь чуть ли не силой заставить свою спутницу идти. Заинтересовавшись, воины прибавили шагу.
До них оставалось всего полсотни шагов, когда женщина внезапно обернулась. На ее бледном лице промелькнуло осмысленное выражение. Она сделала-таки несколько шагов, но внезапно рухнула на опавшую листву как подкошенная.
Секунду или две мужчина смотрел на распростертое у его ног тело, а потом подхватил ее на руки и бегом бросился прочь.