Выбор ведьмы
Шрифт:
— И кто теперь — ах-ах, Айт? — передразнила Танька. — Ты всерьез думаешь, что он сам подставится и потеряет свидетелей заговора против него и остальных Великих?
— Ну потеряет… и что он на этом потеряет? — ухмыльнулся Богдан. — Я тоже говорил с ребятами… со змеями. Если вдруг совершенно неожиданно окажется, что никакого заговора не было… или хотя бы доказать его не удастся в связи с отсутствием свидетелей и доказательств… с ним ровным счетом ничего не случится, как был Великим, так и останется. А вот Мамочка его, которую он избавит от неприятных вопросов, будет ему, скажем так, благодарна. И покладиста во всяких-разных делах, важных для Великого Водного, который, как метко подметила одна наднепрянская ведьма, должен заботиться о своем Ирии, а вовсе не о… не о ком другом, — скомкал фразу он.
— Ирку он не подставит! — топнула ногой Танька.
— А Ирку он и не подставит, — согласился Богдан. — Нам тоже ничего особенного не грозит. Ну докажут нам, что змеи Пещер не имеют никакого отношения к серокожим, мы извинимся и уйдем — все! Единственный, кто может пострадать всерьез… — выпалил Богдан и осекся, явно жалея о своей несдержанности.
Но Ирка поняла и так — и поглядела на свернувшегося на подушке кота. Да, Ирку Айт не подведет… наверное… точно не подведет! Если, конечно, это не будет противоречить его долгу Великого Дракона. А вот кота… Вряд ли кот его так уж сильно волнует.
— Мы должны с ним просто поговорить, — твердо сказала Ирка. — С Айтом. Согласовать позиции.
— Согласовать-то мы можем, но что ему помешает на следующий день рассогласовать их обратно? — жестко усмехнулся Богдан.
— Не знаю, — муркнул кот. — Зато я знаю, что помешает вам их согласовать, мря! — И вся компания прислушалась к бухающим шагам за дверями их спальни-пещеры.
Танька поморщилась — все-таки не стоило ни ей, ни Ирке думать, что они могут переиграть тысячелетнего змея. Великий Земляной обошел их легко и изящно… как маленьких. На них напали злые духи? К ним пристают назойливые драконы? Покои Земли — проходной двор? Грэйл Глаурунг поставил к ним такую охрану: не то что злой дух — простой сквозняк не просочится! У входа в их апартаменты вышагивал голем — здоровенный каменный великан, которому велено никого не только не пускать, но… и не выпускать! Для пущей сохранности почетной гостьи, как сказал, уходя, Грэйл Глаурунг. Решетка над подземным садиком тоже была заблокирована — на нее посадили какого-то дракона, а вести переговоры с его чешуйчатым задом было просто невозможно. Сам Грэйл Глаурунг избегал претензий очень просто — свалил и не появлялся.
— Спать давайте, мря! — мрачно буркнул кот, сворачиваясь клубком на подушке. — Все равно ничего сейчас сделать не можем.
Глава 15
Змей-радуга
Ирка завистливо прислушалась к ровному дыханию спящих друзей. Кот дрых, раскинув лапы, кончик розового языка торчал между зубов и тихонько трепетал в такт дыханию. Танька с Богданом добирались до каменных кроватей на автопилоте, несвязно бормоча что-то насчет тяжелого дня сегодня и тяжелого дня завтра, а что будет послезавтра, даже загадывать не стоит, поскольку сам факт существования «послезавтра» в местных условиях становился проблематичным. Ни о каком позднем визите к Айту для согласования позиций не могло быть и речи: даже если избавиться от караулящего вход голема или ссадить с решетки дракона — где они будут искать покои Воды в ночных Пещерах? У «проползых» змеев спрашивать и в лучшем случае терпеть любопытствующие взгляды: а зачем гостья Пещер прется к Великому Водному на ночь глядя? Да и Айт наверняка вымотался… И… Ирка пнула кулаком подушку — сон не шел в гудящую от усталости голову, зато печальные мысли лезли как пассажиры в утреннюю маршрутку. Захочет ли Айт разговаривать? Она не хотела, чтоб Богдан был прав насчет «сегодня согласуем, а завтра рассогласуем», но здравый смысл подсказывал, что она и впрямь не может больше доверять Айту… потому что Айт не может больше доверять ей. Он жив-здоров и снова при силе, и власти, и… обязанностях Великого Водного, и она сама решила, что теперь для нее на первом месте — долг наднепрянской ведьмы-хозяйки. Не думает же она, что леший-знает-сколько-летний-змей, пусть даже молодой по пещерным меркам, понимает свой долг хуже, чем свежепосвященная ведьмочка? Они могут помочь друг другу, если интересы наднепрянских земель совпадут с интересами Ирия. Вот именно — если.
Наверное, в двадцатый раз Ирка перевернулась на каменной постели, и в бок ей острыми гранями уперлось что-то твердое. Она пошарила среди сбившихся подушек и выудила завалившийся в постель ограненный кристалл.
— Ведьма на горошине, — вертя между пальцами сверкающий камень, проворчала она. — Меняю алмаз на приличный матрас, — и, застонав сквозь сцепленные зубы, села, растирая ладонью нестерпимо ноющее тело.
И замерла с закинутой за лопатку рукой. Ведущая в зимний садик арка мерцала серебром. Ирка некоторое время настороженно наблюдала за переливами серебряного свечения, потом вздохнула: ну что ж, зато теперь она точно знала, что он не вымотался и хочет разговаривать. Раскрутила обвившееся вокруг ног покрывало и направилась к пещере с садиком.
Над садиком играла лунная радуга. Свет сочился сквозь решетку, острыми серебряными спицами проскальзывал сквозь ячейки и тонул в танцующих над зеленым мхом водных брызгах, превращаясь в сверкающую арку. Внизу она блистала зеркальной полосой, потом наливалась бледным фиолетом ирийской луны — и тут же светлела до молочного мерцания, точно кто-то подвесил в воздухе струйку реки Молочной. Все это дрожало, переливалось, перетекало одно в другое, менялось местами и снова возвращалось обратно.
Ирка застыла у входа, чувствуя, как блики лунной радуги гладят ее по лицу. Потом тихонько скользнула внутрь и села, обняв колени. Долго так сидела или не очень, она и сама не могла толком сказать — лунная радуга завораживала как изгибы змеи, но сейчас Ирке совсем не хотелось противиться ее волшебству, возвращающему ясность мыслям и покой взбаламученной душе.
— Красиво, — наконец вздохнула она. — Только попаданцев мне вместо букета больше не дари… и ирийские цветы, кстати, тоже, ладно? [13]
— А цветы почему? — лунная радуга смущенно изогнулась.
— Отец… Симаргл… Маме их таскал. Мне рассказывали. И ничего хорошего из этого не вышло.
Радуга засмеялась:
— Ты вышла — все не так уж плохо. — Лунное сияние метнулось до самой решетки, осыпалось вниз сверкающим фонтаном, мгновение еще играло цветными бликами на зеленом мху и наконец истаяло прозрачными каплями воды. А на его месте возник Айт.
13
И. Волынская, К. Кащеев. «День рождения ведьмы». — Эксмо, 2013.
— Мне как раз советовали — мол, все девушки цветы любят. Хорошо, что не послушался — даже сам не знаю почему, — бросил он, усаживаясь рядом.
Ирка чуть подвинулась, будто давая ему место, а на самом деле опасаясь оказаться слишком близко.
— Ты куда змея дел? — не поднимая на Айта глаза, она кивнула на освободившуюся решетку, сквозь которую снова падал лунный свет.
— Полетать отправил. Разомнет крылья и вернется, а то разве можно караул нести, когда крылья прям окаменели, — серьезно сказал Айт.
— Ты ж не его Великий, чего ему тебя слушаться? — улыбнулась Ирка.
— Был бы тут братец Грэйл, он бы и не стал. А так… обычный дракон не может противиться носителю Жемчужины Власти — особенно если один на один… особенно если не очень-то хочет. — Ирка снова увидела, как на его пальце мерцает всеми оттенками голубого оправленная в серебро жемчужина — сейчас не такая громадная, какой она была на драконьей лапе, но тоже весьма внушительная. Жемчужина словно подмигнула Ирке и снова пропала из виду. — Ты… прости… Я не думал, что Тат так обнаглеет, что прицепится к тебе прямо на приеме… и еще Шена с Елеафамом с собой притащит, — тоже стараясь не глядеть на Ирку, выдавил Айт — и вот тогда Ирка к нему обернулась.
Как там этот предатель Шен говорил: «Смешнее только, если сам Великий Водный тоже считает себя недостойным вас!»? А ведь, похоже, у Айта тоже… того! Комплексы! И теперь она даже знает, откуда у этих комплексов «ноги растут». От старшего братца Тата, чтоб ему крылья повыдергивали вместе с лапами! Каково это, Ирка по себе отлично знала: можно сто раз покрутеть, можно тысячу раз убедиться, что те, кто называл тебя чудовищем… ну или там каким-нибудь убогим-недоделанным — лгали… Но мутный осадочек на дне души останется и будет всплывать при каждой твоей ошибке, просчете или просто потере контроля. Особенно если эти… так откровенно рассказывающие о твоих страшных недостатках — близкие люди. Или ты считаешь их близкими.