Выбор
Шрифт:
Я попыталась вспомнить, когда папа привез его, собираясь переложить крышу. Так и не собрался, некому было помочь поднять черепицу наверх. А потом другие проблемы навалились, слабые места просто прикрыл дранкой.
– Точно не помню, но... Давно...
Клайд в сердцах махнул рукой.
– Что, трудно на выходные приехать, Гифорду, Фреду? Потратить полдня и для начала переложить эту чёртову черепицу? Берт, ты прости меня, но вчера я видел жизнерадостного такого Гифа... Нет, все здорово, но...
Клайд еще раз махнул рукой, обрывая себя на полуслове, а мне расхотелось говорить ему резкости,
– Именно! Тут надо руки приложить и малость их запачкать. О том я и говорю, Берта.
Он взял меня за руку и посмотрел прямо в глаза, твердо и упрямо.
– Солнышко, как мы решили, так и будет, мы по-прежнему будем помогать твоим родителям, тем более, что я теперь хорошо зарабатываю.
Я дёрнула его за руку, останавливая.
– Клайд, перестань, я не об этом, правда. Просто...
Мне нелегко это сказать, так трудно признать, что... Что в нашей такой дружной семье что-то идёт не так. В самом деле... Вчера все такие веселые, жизнерадостные, довольные. Гиф, Фред с Агнессой. Так за нас с Клайдом радуются... И все - вечер закончился, все быстро разъехались по домам и делам. Оставайся, Бобби-любимица, ты такая у нас славная малышка, молодец, что помогаешь родителям. Ну и помогай дальше. Широко раскрыла глаза от такой неожиданной, и... Такой нехорошей мысли, как я могла так подумать о брате и сестре? И сама себе ответила, пожав плечами - смогла ведь, Берта. Потому что это правда. Потому что ты стала взрослее за эти тяжелые месяцы. Посмотрела на идущего рядом Клайда, поле уже совсем близко. Тихо вздохнула, крепче сжав его руку, он рядом и я теперь смелее смотрю на многое, на что раньше закрывала глаза. Но что же тогда делать?
– Что же нам делать, любимый?
Он повернул ко мне лицо и улыбнулся, так беззаботно, что я удивлённо раскрыла глаза. Только что был такой серьезный, а сейчас... А он продолжил.
– Вот сейчас поздороваемся с мистером Олденом, отдадим завтрак, спросим, как дела на поле. Кстати... А что за поле-то, вы что там выращиваете?
Он с такой забавной миной это спросил, что стало ясно - он ничего в этом не понимает. Ага, милый, все же есть что-то, чего ты не знаешь, весело подумала, настроение совершенно неожиданно поднялось, и я рассмеялась.
– Кукурузу мы там выращиваем, Клайд. Поле не очень большое теперь, там овраг со стороны реки врезался, часть земли обрушилась, так что...
Я опять погрустнела, ещё и эта напасть, отец пытался укрепить обрыв, но куда там... Нужно приглашать рабочих, купить цемент, сваи, решетки... А где на это взять денег? Очнулась от раздумий, вот мы и на месте. Показываю рукой, вот оно, наше кукурузное поле...
– Вот и наши владения, милый, смотри. Папа, мы тут!
Отец, медленно идущий вдоль рядов уже начавших прорастать листьев, обернулся. Какой он уставший уже, а ведь только утро, весь день впереди. И столько перед ним нелегкой работы. Ветхая, вылинявшая рубашка, рабочие штаны в пятнах, на голове сдвинутая на затылок потёртая шляпа, поля уже до дыр захватаны. Обеспокоенно посмотрела, как Клайд все это воспримет... Выражение его лица успокоило - в глазах все то же упрямство, что он хочет делать? Отец направился к нам, не забывая смотреть, не проросли ли где сорняки, вот, увидел что-то, остановился, взмахнул тяпкой. Когда Агнесса и Гифорд уже уехали, а Эмили и Том были слишком малы - я помогала ему здесь, хотя хватало и домашней работы. Но я часто отпрашивалась у мамы, мне хотелось хоть немного облегчить тяжелый отцовский труд.
– Доброе утро, Бобби, Клайд. Решили утром прогуляться?
Они обменялись с мужем рукопожатием, меня отец осторожно поцеловал в щеку, стараясь не запачкать платье.
– Правильно, погода с утра задалась, не то, что два дня назад.
– Мы тебе завтрак принесли, мама сказала, ты тут надолго, вот и...
Клайд протянул отцу корзинку, в которую он заглянул и благодарно улыбнулся.
– Спасибо, дочка, особенно за сок, уже думал, придется до ручья идти, чтобы напиться.
Он отвинтил пробку и поднес было бутылку ко рту, посмотрел на нас и остановился, протянул мне.
– Попей сначала, Бобби, тебе нужней, долго ходить без воды не стоит, особенно когда...
Он сделал какой-то сложный непонятный жест и улыбнулся, махнув рукой.
– Пей!
Я удивлённо посмотрела на него и мы с Клайдом переглянулись, я ещё не говорила ни о чем с мамой, а отец, оказывается, тоже все знает. Папа прищурился и рассмеялся.
– Бобби, твоя мать все уже давно заметила, только не решалась с тобой заговаривать, ждала, пока сама расскажешь.
Я только развела руками. Вот тебе и тайна, оказывается... Клайд улыбнулся и обнял меня за плечи, прижав к себе.
– Берт, ну не умеешь ты притворяться, все у тебя на лице всегда написано. И слушай-ка отца - пей, сказал!
Услышав знакомые интонации, я рассмеялась и взяла бутылку, сделала несколько глотков, вкусно. Протянула Клайду, он отпил немного и передал сок отцу.
– Ну вас, а я собиралась сегодня под страшным секретом об этом говорить с мамой.
Выпив сока, отец снова махнул рукой, заглянул в корзинку и поставил ее на землю, сел, приглашающе хлопнул ладонью рядом с собой.
– Садитесь, не завтракать же мне одному, когда вам ещё обратно идти.
Я нерешительно посмотрела на свое новое платье, Клайд протянул мне руку.
– Садись, ничего страшного, вот тут трава, потом тебя отряхну.
Мы уютно устроились рядом с отцом, я прислонилась спиной к плечу Клайда и протянула им по свернутой в трубочку оладье, муж кивнул на корзинку.
– Ты тоже ешь, - и смешно изобразил самого себя, когда сердится.
Я прыснула от смеха, откусив кусочек от пышного румяного кругляша.
– Правда, Бобби, совсем как когда-то?
– отец с улыбкой смотрит, как я ем. Я киваю и говорю Клайду.
– Я отпрашивалась у мамы и помогала отцу работать в поле.
Клайд удивлённо приподнял брови.
– Ты умеешь работать на земле, Берт?
Отец рассмеялся, с аппетитом уплетая свою оладью, я заметила, что сок он не трогает. Бережет для меня, ну что это такое, я ему покажу...
– Клайд, она в наши лучшие времена водила трактор.
Муж поперхнулся своим куском, его удивление перешло в ошеломление.
– Берта, это же сколько тебе было лет?
Я гордо задрала нос.
– Четырнадцать, милый! Я умела вспахать все это поле! Помоги встать!