Выбрать волю
Шрифт:
Действительно, в Анджелии действовал закон о пиратской амнистии. Воспользоваться им мог капитан, который искупит свою разбойничью деятельность работами на благо страны. Хотя пользовались этим законом нечасто, но именно вот таким вот желающим амнистии пиратам Анджелия была обязана двумя большими портовыми городами, сетью дорог и целым одним университетом — ну да, капитан Врейд любил науки.
Идея была вроде бы здравая, но вечный противник всего анжельского — младший князь Треймер — возражал не менее здраво:
— Ваше сиятельство, — нарочно титулом он делал акцент на роде, а не на морском
— Важен сам факт наличия такого закона, — возражал Руэндир.
Совет ушёл в прения, расколовшись на более либеральную и строго консервативную стороны.
Грэхард лениво наблюдал за перебранкой. В целом, в этом вопросе он был на стороне молодого Руэндира, но здраво сомневался, что в Ньоне эта инициатива получит поддержку, поэтому предпочитал посмотреть, до чего договорятся советники.
Те ожидаемо так и не договорились, однако ход перебранки натолкнул Грэхарда на мысли.
— Треймер, — своим негромким запросом он установил в зале полную тишину, — напомни, кто из наших адмиралов якшается с даркийскими пиратами?
В Ньоне было четыре адмирала — отец Эсны, старший Руэндир, муж Ирэни Грайвэк и князь Ленсон. Их эскадры курировали, соответственно, морские границы с Либерией, Анджелией, Даркией и Ниией. При этом в отношении пиратов из разных стран все адмиралы придерживались совершенно различных тактик. Так, Руэндиры издавна торговали с анжельскими пиратами, зато всегда рубились насмерть с либерийскими. Кьерины имели морской союз с ниийскими пиратами и порою вместе выступали против анжельцев. Учитывая, что все адмиралы ещё и состояли в сложных отношениях друг с другом, с официальными флотами сопредельных государств, да и собственно с ньонской властью в лице владыки... Ситуацию на ньонском флоте нельзя было назвать иначе, чем туманной.
Впрочем, младший Треймер, который так или иначе, через те или другие связи, приходился всем адмиралам тем или иным родственником, разбирался в вопросе лучше других.
— У Грайвэка союз с даркийскими пиратами, — моментально сдал он. — У Кьеринов — только с Ленриком. Руэндиры путались с капитаном Нейдиром, — тонко улыбнулся он младшему из Руэндиров, и тот в подтверждение повёл плечами: мол, да, было дело.
— Тогда делаем так, — постучал по подлокотнику своего массивного кресла владыка. — Грайвэк берёт своих даркийцев и с их поддержкой сообщает ньонским наши кондиции. — Он выразительно посмотрел на Руэндира. — Проект кондиций составить на основе анжельского закона об амнистии. Что именно им предлагается строить, определит Вейсман, — махнул он рукой в сторону канцлера. — Тех пиратов, которые кондиции не примут — уничтожить, — сверкнул он взглядом на Треймера.
Тот на миг прищурился, видимо, оценивая ход. От прищура взгляд его стал даже более острым и пронизывающим, чем обычно, и даже самому Грэхарду стало неуютно. По правде говоря, ему и всегда было неуютно от взгляда Треймера — как, впрочем, и вообще любому. Но у владыки было неплохое ответное средство — фирменный тяжёлый мрачный взор.
Так что переглядки такого рода
Глава седьмая
На третий приём «на анжельский лад» его участники собирались уже в твёрдой уверенности, что всё идёт, как надо, и приёмы такого дела — совершенно обыденная вещь. К хорошему быстро привыкаешь!
Проект Эсны шёл вперёд семимильными шагами. Она уже выбрала и назначила управляющего — того из кандидатов, чьи предложения в большей степени можно было использовать. Несмотря на все попытки придать дебатам нужное направление и ограничить фантазию кругом первоочерёдных задач, собравшиеся охотно и многословно делились идеями всякого рода, иногда даже не связанными с вопросами просвещения. Пожалуй, из этого сборища получилось бы неплохое министерство науки, но, к сожалению, они явно опережали своё время на пару веков, и большую часть их идей реализовать было невозможно.
После очередного жаркого обсуждения — частично посвящённого тому, чтобы устроить нечто настолько элитное, чтобы принять в этом участие могла и принцесса, — Эсна отошла в сторонку, чтобы поговорить с генералом Дранголом. Тот, как и обещал, изучил бумаги в военном архиве и добыл необходимую информацию.
— Тёмное дело, солнечная, — мрачно покачал он головой. — Приказ о дополнительной рекогносцировке нигде не засветился. Но я изучил журнал за тот день, и единственное подходящее место в нём — это отъезд младшего Веймара, который вполне мог быть обусловлен желанием повидать братьев перед боем.
Эсна нахмурилась. Версия с подставой ради наследства получала косвенные подтверждения.
— Либо он мог везти тайный приказ, — продолжил рассуждать генерал. — Но, учитывая обстоятельства дела, я бы не советовал тебе расспрашивать самого Веймара. Не стоит вообще светить своим интересом в этом вопросе, солнечная, — предостерёг он строго.
— Но что же делать? — разумно возразила Эсна. — Если это и вправду... было подстроено, — она сконфузилась, не решаясь сыпать обвинениями такого уровня, — то нужно же восстановить справедливость?
На лице генерала ясно читалось, что он не считает необходимым копаться в этой ситуации. В конце концов, счёты между родственниками никого не касаются. Даже если младший Веймар и поспособствовал гибели своих братьев — это не то дело, в которое благовоспитанному ньонцу следует совать свой нос.
Но Эсна всё же была дочерью его близкого соратника, да и небесная княгиня просила посодействовать её розыску, так что генерал со вздохом достал листок с именами и принялся вполголоса объяснять, кто в тот день был в штабе, и кого можно расспросить о деталях.
— На самом деле, солнечная, рабочий вариант тут только одноглазый Дэрни, он был секретарём в то время, мог чего-то слышать, — резюмировал он. — Остальные либо давно умерли, либо едва ли станут откровенничать. Можешь, конечно, попробовать и этих, — отчеркнул он пальцем, — но всё же начни с Дэрни. Старик давно ничего не боится, и если что знает — скажет.
— Благодарю, скалистый генерал, — рассиялась улыбкой Эсна, принимая список. — Вы очень мне помогли.
— Будь осторожнее, солнечная, — краешком губ усмехнулся тот.