Выдыхай
Шрифт:
??????????????????????????
Да я даже когда отвожу её в отцовский дом схожу с ума, оставляя там. Особенно, если замечаю поблизости парня из агентства «Безопасность». Он как вечное напоминание о затаившейся угрозе.
В один из вечеров уже на парковке её дома нас застаёт тропический ливень. Мари со словами, что мокнуть не намерена, отстегивает ремень безопасности и забирается на сиденье с ногами. Дождь стоит сплошной стеной, создавая атмосферу интимности, и это видимо расслабило её. Глядя прямо перед собой в лобовое стекло, она говорит:
— Хочешь, расскажу, что в Палере было хорошего? — я киваю, боясь спугнуть. — На самом деле не так уж и мало. Во-первых, чумовой кофе. Во-вторых, океан. А самое главное — я там встретила одного чудесного человечка, по которому скучаю, — эти слова меня, естественно, напрягают. Не собралась же она мне сейчас признаваться в любви к этому пацану?! Мари, не заметив моего состояния, продолжает. — Её зовут Дина, — я тайком выдыхаю и слушаю внимательно. — Она гораздо младше меня, девятнадцать всего, а по ощущениям наоборот, она как старшая сестра. Милая, добрая, очень рассудительная. Мы с ней на диво подружились. И она очень напоминает мне тебя.
— Чем же? — спрашиваю удивлённо. С девушкой меня ещё не сравнивали.
— Не знаю, — улыбается Мари. — Наверное, своим отношением к жизни, тем, что видит в людях только хорошее.
— Ты слишком высокого обо мне мнения, — отвечаю с усмешкой. — В последнее время я прекрасно научился ненавидеть.
— Да, — вздыхает грустно принцесса. — Палера изменила нас обоих.
Больше не говоря ни слова, перебирается ко мне на колени, и мы долго и упоительно целуемся. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не позволить себе большего. Но, наверное, я не такой ангел, каким только что пыталась выставить меня Мари, потому что, когда я опускаюсь с поцелуями к её шее и тонким ключицам, она напрягается. А я, не сдержавшись, довольно резко спрашиваю, в чём дело.
— Малыш. Мы же уже были вместе после того, как ты вернулась. Что происходит? Почему ты бегаешь от меня, как от опасности? Я не давлю, не требую ничего. Просто хочу понять, что я делаю не так, — говорю с отчаянием.
— Я не хочу об этом говорить, — идёт в отказ моя девочка. Пытается слезть с меня, но я удерживаю её.
— Нам придётся поговорить об этом рано или поздно. Так почему не сейчас?
— Если мы поговорим об этом сейчас, то ты меня бросишь сегодня же. А я этого не хочу.
Вздыхаю тяжело, боюсь даже представить, что творится в её голове.
— Не брошу, Мари. Никогда не брошу. Просто расскажи мне, и мы справимся с этим вместе.
Она раздумывает над чем-то, уткнувшись носом в собственное имя. Начинает очень тихо, так, что едва слышу её за шумом дождя, барабанящего по машине.
— Кир дал мне доступ в мировую сеть, но ни писать кому-то, ни регистрироваться в соцсетях было нельзя. Мне оставались только новости. Первое, что я узнала, что ты в рехабе. В тот день у меня в первый раз случилась истерика, до этого как-то удавалось держаться. Я же договорилась с ним, что он вывезет меня из страны, как только сможет. Не то чтобы я ему верила, но… Это была единственная опция, я цеплялась за неё. И я никак не могла узнать, что с тобой, меня просто накрыло. Он успокаивал меня, не домогался, просто обнимал, в итоге мы заснули в одной кровати. А утром… Мне снилось, что это ты и мы целовались и даже уже почти перешли к большему. Потом проснулась, и оказалось, что это… он, — слушать такое из её уст невыносимо, просто адски больно, но ей надо выговориться, а мне надо понять, что с ней. — Ничего тогда между нами не было. Я не хотела тебе изменять Алекс, не собиралась. Но, мне кажется, с того момента у меня в голове поселился страх, что я могу вас перепутать. Потом постепенно моё тело начало реагировать на него, в голове я сопротивлялась, но всё равно… Он постоянно был рядом, провоцировал. Я пыталась снять напряжение сама, представляя тебя, но это мало помогало. Потом были твои фотографии с «большой новой любовью», — упоминание об этом эпизоде отдаётся злостью. Тогда я был просто взбешён, испугался, что Мари увидит это и не поймёт. Судился с новостными порталами, только вот уже, оказывается, было поздно, она увидела. Мари, потеревшись щекой о моё плечо, продолжает. — Меня как будто сломало изнутри. Поймала себя на том, что сижу в ванной и держу в руках лезвие. Хорошо, что вовремя одумалась. Я, вообще, то лето помню отрывками, ничего не хотелось. Такое огромное равнодушие ко всему. А как-то посмотрела в зеркало, уже был август, и вдруг увидела себя, это было страшно, я как зомби выглядела. Истощала как уличная кошка. В тот момент словно проснулась, начала следить за питанием, спортом заниматься. Через не могу. Я тогда отпустила тебя Алекс. Просто пожелала счастья в новой жизни и отпустила. Только боль никуда не уходила. А он был рядом…
Я чувствую, как горячие слезинки стекают по моей шее, ей так же больно и тяжело вспоминать, как мне слушать.
— Не плачь, — шепчу, прижимая к себе крепко-крепко, а у самого глаза на мокром месте.
Мари качает головой:
— Раз уж начала, надо рассказать до конца. У нас с ним получились в целом неплохие отношения. Он заботился обо мне, — выдыхаю возмущённо — оно и видно. — Я больше не читала новости, не хотела ничего знать о тебе, боялась снова сорваться. Если б читала, увидела бы опровержение, — говорит горько. — А на мой последний день рождения Дина показала мне твой новый клип, про сны. Рассказала про то, что те новости были фейками. Я взбесилась страшно. Хотела отомстить ему, а вышло, что сделала хуже только себе. Устроила романтический ужин, а когда занимались сексом, включила эту песню. У него есть фетиш, — Мари, б**, как будто я хочу это знать! Но она не оставляет мне выбора, кроме как дослушать. — Ему важно, чтобы в постели я называла его по имени. Но тогда, я имитировала оргазм и назвала его Алексом. Хотела, чтобы ему было так же больно как мне.
Всё, что она говорит, разрывает сердце и мозг на сотни тысяч крошечных кусочков. Как я теперь с этим знанием буду жить? Но Мари ещё не закончила.
— С той ночи мне снятся кошмары. Всегда один и тот же сон. Я занимаюсь сексом под эту песню и не могу понять, с кем, ваши лица постоянно сменяют друг друга и это наводит жуть. Я сама себе устроила маленький уютный ад, Алекс, — она замолкает, но лишь для того, чтобы через несколько секунд добить меня. — И тогда, на рождество, мой сон повторился в реальности…
Она перебирается на пассажирское сиденье, на этот раз я её не удерживаю.
— Я же говорила, — произносит грустно. Выходит под дождь, и я не догоняю её.
12
МАРИ
Алекс не звонит уже несколько дней и, хотя знаю, что так лучше, всё равно без конца проверяю телефон. Глупая иррациональная надежда живёт во мне. Когда на очередном сеансе общаюсь с Холли, не рассказываю ей об этом. Просто продолжаю свою грустную повесть о Палере. Говорить о Кире сейчас легче, чем об Алексе. Расписываю ей, как он хорош в драке, как методично и заботливо выводил меня из депрессии, как нам было хорошо вместе. Ведь было же? Или я всё придумала? Может вся моя жизнь одна сплошная фантазия.
— Мари, — перебивает меня мисс Дэйнс, когда я и эту мысль высказываю вслух. — Давай, правда, пофантазируем. Представь, что ты встретила Кира в первый раз не в Палере, а здесь. Он понравился бы тебе?
— У меня был Алекс, я даже не рассматривала других парней, — отвечаю просто.
— Да, но, допустим, ты бы очень понравилась ему, и он был бы настойчив в точности как там.
Я задумываюсь, представляя себе эту ситуацию. Как бы я себя повела, не будь поставлена в такие жёсткие рамки?
— Думаю, у него не было бы шансов, — выдаю после продолжительных размышлений. — Я бы просто не подпустила его близко.
— Ты боишься его? — неожиданно меняет тему Холли. — Или боялась раньше?
Выдыхаю, это сложный вопрос. Хотя, у неё все вопросы такие.
— Сначала да, боялась. Не знала, чего от него ждать. Сейчас нет.
— Можешь вспомнить, в какой именно момент страх прошёл?
Я никогда не задумывалась об этом, наверное, всё произошло постепенно, не в один миг. Понимаю вдруг, что в моей голове полная неразбериха, события прошедших двух лет путаются, я не всегда могу назвать точную хронологию случившегося. «Когда?», — размышляю настойчиво. Когда же?