Выдыхай
Шрифт:
— Береги её, — говорит на этот раз на понятном мне наречии, и уходит, как обычно, не прощаясь.
Он уже скрылся из вида, а принцесса никак не отмирает, и, похоже, даже не дышит. Словно душа её улетела вслед за грёбаным палерцем. Стоун приносит цветы, от него само собой. Мари читает карточку и расслабляется, наконец. Моя. Выбрала меня. Нет, я вижу, что она напряжена в течение вечера, но с каждой минутой оттаивает и возвращается ко мне. К финальному танцу, когда пою самую первую посвящённую ей песню, малышка смотрит теми же счастливыми глазами, какие были во время обмена клятвами.
Мы садимся в машину, чтобы отправиться на остров — всего пара часов и нас ждёт уже знакомая вилла для молодожёнов. Мы, как раньше, громко подпеваем грохочущей в салоне музыке и мчимся навстречу своей семейной жизни. Мы смеёмся, потому что теперь уверены, что всё закончилось.
На широкой кровати нашего шикарного номера, мы дарим друг другу нежные прикосновения, потому что сегодня праздник любви, а не порочной страсти.
— Мари, прошу, не закрывай глаза, — идея рождается неожиданно. Медленно проникая в неё, двигаясь плавно и осторожно, напеваю ту самую песню, что преследует её по ночам уже больше года. Пою о том, что она знает меня, чувствует меня, не перепутает никогда ни с ним, ни с кем бы то ни было ещё. Принцесса смотрит широко распахнутыми глазами, кусает губы. Её нежные пальцы рисуют на моей спине новые крылья. А впереди новая счастливая жизнь.
35
МАРИ
Вдох, выдох, бесконечная болезненная схватка, когда кажется, что все внутренности обращаются в камень, настолько их сводит. Я одна в комфортной палате — осознанно выгнала Алекса, он порывался пойти со мной. Нет уж, не хочу, чтобы он видел меня такой. Стою, облокотившись на подоконник, не видя солнечного утра. Слишком больно. Концентрирую свой взгляд на татуировке. На ребре правой ладони семь букв неровным почерком учат меня жить и дышать. Не сдаваться. Любить. Принимать. И они ещё говорили, что набивать тату больно! Да по сравнению с родами — это комариный укус. Выдыхай, детка. Каких-то пару часов, — настраиваю себя на оптимистичный лад, — и я познакомлюсь с Эвансом-младшим. Давай сынок, не подведи, вылезай скорее. Пару часов, впрочем, растягиваются до вечера. Но любая женщина скажет, что бесценные секунды первой встречи с крошечным родным комочком стоят целых суток безумной боли. Когда Эрик, наконец, на моих руках, я прошу медсестру позвать Алекса. Красный и сморщенный малыш не похож на ангелочка, каким я его себе представляла, но он всё равно лучший в мире. Пока непонятно, на кого из нас он похож, да это и неважно. Мы любуемся им и делаем первые фотографии, чтобы скинуть его многочисленным бабушкам. Мы рассказываем ему, как сильно ждали его появления. Эрик засыпает, крепко уцепившись за палец отца, а Алекс переводит взгляд на меня:
— Спасибо за сына, принцесса, — целует меня нежно и забирает малыша из моих усталых рук. — Поспи, малыш.
Он садится в кресло рядом с моей кроватью, я любуюсь ими недолго, закрываю глаза и совсем не боюсь засыпать — больше никаких кошмаров. Я знаю, кто рядом.
АЛЕКС
Три с половиной месяца со дня свадьбы пролетели незаметно. Особенно октябрь, когда мой последний, жутко вымотавший меня тур остался позади. Мы умудрились купить чудесный дом на тихой зелёной улице недалеко от моря, в нём ещё куча недоделок, но детская уже готова. Пришлось поменять мою хищную голубую крошку на комфортный семейный седан, но я не в претензии. Возможно, когда-нибудь мы поменяем седан на минивэн — Эрик такой клёвый, что я, пожалуй, хочу еще парочку детей от моей девочки. Стоун всё ещё таскается за Мари, но я прощаю Арафату эту маленькую слабость: пусть охраняет, главное, что больше не лезет к нам. Последнее напоминание о нём — надпись на её ладошке, уже почти не бесит. Ладно, сильно бесит, конечно. Но и этого демона я смогу победить, пока она улыбается мне. Я тоже сделал ещё одну тату — имя Эрика напротив своего сердца. Всё дерьмо осталось позади, мы похоронили Палеру в прошлом и смотрим в будущее широко открытыми глазами. Каждую ночь, ложась в одну кровать, мы смотрим друг на друга широко открытыми глазами. И я планирую целовать её так же, как шесть лет назад, до конца жизни. Нежно и страстно.