Выдыхай
Шрифт:
Он ждёт моей реакции терпеливо, я же, выдержав паузу, отнимаю у него микрофон:
— Алекс, — говорю ему в тон. — Шесть лет назад в то же самое утро, — я оглядываюсь на присутствующих и подмигиваю им, уточняя. — Нет, я не списывала речь у Алекса. Так вот в то утро, ты обещал кормить меня вечно. Учитывая, что ты повар от бога, а я люблю покушать, я не могу не стребовать с тебя сегодня твоё обещание. Я тоже злопамятна, — я слышу, как хохочут Нейт и Майк, да и остальные посмеиваются. И это именно та реакция, на которую я рассчитывала. — А если серьёзно, я хотела сказать другое. Шесть лет назад я была наивной девочкой, которая мечтала о сказке. Сегодня мне двадцать восемь и я превратилась в весьма меркантильную особу. И я со всей ответственностью заявляю, что мне не нужна сказка. Не нужны ни принцы, ни драконы, ни ангелы, и ни демоны. Я хочу, чтобы рядом был реальный мужчина, пусть иногда уставший и хмурый, пусть немного ворчливый временами. Но мой. Любимый и родной. Как и шесть с лишним лет назад, в нашу первую встречу, я прошу тебя быть моим одеялком. И взамен обещаю любить тебя вечно.
??????????????????????????
Мы целуемся под гром аплодисментов и поворачиваемся лицом к регистратору. Далее следует стандартная процедура, когда девушка в строгом синем платье спрашивает, согласны ли мы вступить в брак. А у меня горит затылок. Этого не может быть, но я уверена, что сейчас Кир прожигает меня своим взглядом. Отмахиваюсь от сумасшедшей мысли, возвращаясь к обмену кольцами и коронному: «Объявляю вас мужем и женой». Ещё один поцелуй, теперь уже в роли миссис Эванс. Алекс обнимает меня крепко и чуть отворачивает от гостей, шепчет срывающимся голосом:
— Мари. Прошу тебя, когда повернёшься, будь со мной. Пожалуйста.
Моё сердце пропускает удар, чтобы затем забиться раненой птахой. Потому что мне не померещилось, и он здесь. Вот кого прятала от меня мама. Весь в чёрном, что уж говорить, и, правда, похож на демона или дракона из старой сказки. А на руках у Кира его мини-копия. «Хорошо, что он без Алии», — отмечает мозг без какого-либо моего участия, потому что… Просто потому что.
Кир нарушает ход церемонии, его не волнуют всякие условности. Впрочем, ничего нового. Он подходит к нам вместе с Джамилем, крепко сжимая черную кожаную папку. Я отмечаю, как побелели костяшки на той руке, которой он держит документы. Вторая держит сына уверенно и аккуратно. Кроха улыбается мне такой же, как у отца, улыбкой, только беззубой. Кир говорит тихо, только для меня, говорит по-палерски, завораживая звучанием восточной речи:
— Мы с Джамилем пришли поздравить тебя. И попрощаться. И мне жаль, что шесть лет назад я был слишком молод для того, чтобы найти и украсть тебя раньше, чем он, - его золотистые глаза, полные боли щедро делятся этой болью со мной. — Есть вещи, которые мы не можем изменить. Например, то, что в моём сердце и по закону Палеры ты останешься моей навсегда, так же как и матерью для Джамиля. Ты не знала? — я качаю головой, в такие тонкости меня никто не посвящал. — Ты сказала мне когда-то, что когда любишь, желаешь человеку счастья. Будь счастлива, Мари.
Кир суёт папку с документами на мою свободу в руки Алексу, делает один бесшумный шаг, целует меня в губы коротко на глазах у всех, ничего не стыдясь и не опасаясь. Джамиль с радостью хватается за прядь моих волос и не хочет выпускать. Отец осторожно выпутывает локон из его цепких пальчиков и поворачивается к Алексу, протягивая ему открытую ладонь. Предложение если не мира, то перемирия. Мой муж, теперь уже муж, раздумывает пару мгновений, но всё-таки отвечает на рукопожатие.
— Береги её, — смотрит серьёзно, говорит по-арански. Разворачивается и уходит быстрым шагом. Сердце рвётся за ним. Ноги приросли к доскам помоста. Так надо.
Под навесом царит странная тишина. Большинство присутствующих ничего не поняли, но жест Кира был весьма красноречив. Алекс сжимает мою ладонь, притягивает к себе. Я считаю до десяти по-кирийски, затем по-арански и по-палерски, но всё никак не могу поймать дыхание, улыбнуться и вернуться к нему. Всё в той же гнетущей тишине к нам подходит Дэниел Стоун, он вручает мне огромную корзину белых пионов. В ней карточка с одним единственным коротким словом: выдыхай. Как же он меня знает наизусть. Я делаю долгий выдох. Наконец, улыбаюсь Алексу. И возвращаюсь к моему безупречному мужу на нашу идеальную свадебную вечеринку.
Отец увозит свидетельство, вручённое Киром, чтобы спрятать в своём сейфе, а мы продолжаем веселиться. Сквозь так и не выступившие на глазах слёзы. Мы катаемся на сёрфах и танцуем, угощаемся изысканными закусками и шампанским, фотографируемся. Это прекрасный день. Сладко-горький, как и всё, что связано с Киром. Я бросаю букет, но есть только одна девушка, которая может его поймать, и я даже не поворачиваюсь к Ирэн спиной. Алекс поёт мне о любви. О нашей любви. И под конец вечера я окончательно принимаю свой выбор. Я — миссис Эванс, не бейгали Арафат.
АЛЕКС
Ворочаясь в ночи, единственное, что я придумываю, это заручиться поддержкой Хелен. С её талантом к мирным урегулированиям есть шанс, что всё пройдёт хотя бы без мордобоя. Пишу ей сообщение в ночи, на которое мать Мари отвечает почти мгновенно. Безусловно она на моей стороне. «Она с тобой только потому, что на твоей стороне её семья и родина», — сказал он когда-то. Возможно, но она со мной и это главное.
Всё утро после отъезда принцессы в салон красоты не нахожу себе места. Она же не передумает? Не сбежит от меня прямо у алтаря? Бред. Я доверяю своей девочке.
Все гости уже в сборе, и я стою, ожидая Мари там, где мы договорились встретиться утром, когда замечаю знакомую фигуру в чёрном. Долбаный Арафат ничего не боится, спокойно садится на свободный стул в последнем ряду, держа на руках ребёнка. Его-то зачем притащил? Чтобы в драку не вступить? Я делаю шаг в его сторону, чтобы выпроводить наглеца отсюда, но Хелен материализуется рядом со мной, кладёт руку на плечо в успокаивающем жесте и обещает разобраться.
— Жди Мари, — просит спокойно. — Мы не дадим ему шанса всё испортить.
Она отходит от меня и встаёт за спиной гадёныша, скрывая его фигуру от готовой вот-вот появиться невесты. Наклоняется к нему, что-то говоря. Мне сложно расслабиться, но моя девочка идёт по проходу меж стульями со шкодливой улыбкой, и ей невозможно не ответить тем же. Я сосредотачиваюсь на том, что важно сейчас. Как перед шоу — все мысли в сторону и делаешь то, что должен. Мы обмениваемся клятвами, веселя друзей и родных. Мы произносим по очереди своё «да» и обмениваемся кольцами. Я смотрю только на Мари, не отпуская её взгляд, не давая заметить его присутствие. Перед тем, как повернуться к гостям, предупреждаю малышку о «сюрпризе», но я уверен, что она уже знает, почувствовала его. Принцесса замирает, словно неживая, пока чёртов Арафат идёт к нам. Слушает его внимательно, склонив голову, пока он несёт какую-то чушь на своём языке. Отвечает отрицательно на какой-то его вопрос. Мерзавец пихает мне в руки папку с таким необходимым нам документом, отвлекая на секунду, и тут же целует мою жену. Наглый зарвавшийся щенок. Я уже собираюсь втащить ему, когда чувствую чью-то удерживающую руку на моём плече. Нейт. Коротко мотает головой — не сейчас. Да, согласен. Не сейчас. Арафат же протягивает мне руку, для разнообразия без своей дебильной усмешки, и я принимаю это предложение мира. Потому что я выиграл. А победитель должен быть щедрым, не так ли?