Выдыхай
Шрифт:
Когда целуемся на террасе клуба под ярким звёздным небом, шепчу ей:
— Влюбись в меня снова, принцесса. Обещаю быть твоим одеялком.
Она улыбается так волшебно, смотрит так нежно, что сердце сжимается.
— Как в тебя можно не влюбиться, Алекс? — и прижимается ко мне ещё крепче. Я закрываю глаза, наслаждаясь мгновением. Мы справимся.
11
МАРИ
Новый сеанс психотерапии подкрадывается крайне быстро. А я так ничего и не придумала насчёт своих кошмаров, точнее причин их отсутствия. На первый взгляд никакой логики нет. О чём и сообщаю Холли при встрече. Она интересуется, продолжаются ли ещё эти сны, или стало легче теперь, когда я дома и Алекс рядом. Но ответ неизменен. Она предлагает мне на выбор, продолжить историю моих злоключений в Палере, или же обсудить, как и что изменилось в моей жизни после возвращения. Я выбираю второй вариант. Первым делом рассказываю ей о моих взаимоотношениях с одеждой:
— Понимаешь, я не вижу проблемы, чтобы ходить в открытых нарядах в целом. И, пока я дома, с близкими друзьями или Алексом, всё в порядке. Но на улице я начинаю переживать, что кто-то косо на меня посмотрит, особенно если это незнакомые мужчины. Умом понимаю, что я сейчас в свободной стране, могу одеваться, как мне нравится. Но чувствую дискомфорт. Вроде бы и хочу надеть что-то нормальное, но внутри меня как будто стоп-кран. Я не впадаю из-за этого в панику, или что-то вроде того. Просто… мне неприятно.
— Но ты хочешь вернуться к своему старому стилю?
— Скорее да, чем нет. Меня эта ситуация напрягает.
Сегодня я одета в рубашку с длинным рукавом и джинсы. Старая добрая Мари предпочла бы укороченный топ и шорты. Я и сейчас предпочла бы топ и шорты, но страх выйти в таком виде на улицу не поддаётся ни логике, ни уговорам самой себя.
— Бывает, что стиль меняется со временем, просто мы взрослеем и выбираем другую одежду. Как думаешь, это твой случай? — спрашивает мисс Дэйнс.
— Нет, точно нет.
— Выйти на улицу абсолютно голой ты бы смогла? Сейчас и раньше, — провоцирует меня Холли.
— Что?! — восклицаю удивлённо. — Нет, конечно.
— Для тебя это было бы страшно?
— Думаю, да, — отвечаю уверенно.
— Тогда сравни свои ощущения от предложения выйти на улицу либо голой, либо в коротких шортах. Какое из них вызывает больше неприятия? Или, может, они равнозначны?
Задумываюсь над такой постановкой вопроса. Однозначно, второй вариант гораздо более приемлемый. Что и озвучиваю.
— Выходит, открытая одежда для тебя всё же не равна обнажённости? — не отстаёт психолог.
— Выходит, что нет, — улыбаюсь неуверенно.
— Смотри, что мы имеем в конечном итоге. Ты хочешь вернуться к своему старому стилю. И в душе ты готова к этому. Тебя пугают какие-то внутренние установки, внушённые пребыванием в Палере. Что страшного может произойти с женщиной, если она там выйдет на улицу в неподобающем виде?
— Розги, — говорю спокойно и сама пугаюсь того, как это звучит. Словно я соглашаюсь, что это нормально.
— Тебя подвергали такому наказанию? — интересуется Холли осторожно.
— Нет, только пугали. Там — звучало убедительно.
— Хорошо, — продолжает она. — Ты в Кирии, светском государстве, дома. Что самое страшное может произойти с тобой, если выйдешь на улицу, например, в откровенном платье?
— Какая-нибудь дамочка вырвет мне клок волос, когда на меня засмотрится её супруг, — пытаюсь пошутить я.
— Именно. И если ты можешь перевести ситуацию в плоскость юмора, то, скажу тебе, ты на полпути к успеху, — она улыбается мне, и я ей верю. — Давай попробуем сделать так. Без экстрима, пробуешь увеличивать уровень открытости понемногу. Сегодня рукав три четверти, завтра короткий, послезавтра без рукавов вовсе, хорошо? Если чувствуешь, что всё равно страшно, останавливаешься на самом комфортном из достигнутого и выжидаешь несколько дней. Не ожидаю увидеть тебя в следующий понедельник в супер-мини, но, надеюсь, мы добавим твоему образу немного раскрепощённости, — подмигивает она.
Выходя из её кабинета, думаю, что возможно и будет толк от этой терапии. В коридоре уже ждёт Алекс, который вырвался из студии ненадолго специально, чтобы забрать меня с собой. Мы едем послушать новые записи, как часто делали раньше. Здесь вместо крошки-порше Алекс отдал предпочтение спортивной тачке с хищным оскалом ярко-голубого цвета. Мне нравится эта машина, она быстрая, комфортная и дарит ощущение свободы. И это не внедорожник, которые я с некоторых пор недолюбливаю. Эта красотка домчалась до места назначения за считанные минуты, и вот мы уже здороваемся с ребятами из команды Алекса.
Нас встречает Марк, которого я с момента возвращения не видела — не такие уж мы друзья. Но он на удивление тепло приветствует меня, подтрунивает по привычке, называя принцессой на горошине, и я чувствую, что он меня раздражает не настолько сильно, как было раньше. Алекс даёт послушать новые песни: что-то мне нравится и цепляет, что-то не очень. Но одна очень сильно выбивается из общего ряда. Алекс Эванс — откровенный поп, а этот трек ближе к року. Злая песня, о ненависти.
— Песня крутая, мне нравится. Но она вообще не в твоём стиле. Кто умудрился тебя так разозлить? — удивляюсь, дослушав до конца. Он пожимает плечами и переводит тему. Ну, что ж, не только мне иметь свои тайны.
Вечер в его компании пролетает незаметно, я наблюдаю, как он с парнями работает, параллельно читая книжку с планшета. Время от времени мы дурачимся, заказываем доставку еды, поём вместе. Всё снова на своих местах. Я на своём месте. И ни одной мысли о Кире за весь вечер.
Но, словно устав целый день прятаться в тени, ночью он приходит во всей красе. Обнимает крепко, грустно смотрит и просит: «Вернись». Мне снится моя «Линия», наша уютная бухта и пляж. Потом сон перетекает в привычный кошмар, как же иначе.
АЛЕКС
Когда Мари проводит вечера со мной — это здорово. С ужасом понимаю, что рано или поздно мне придётся отправиться в тур, а… она? Раньше расставания воспринимались спокойно, я доверял моей девочке, а она в свою очередь доверяла мне. После каждой разлуки встречи были ярче, ощущения от секса острее, и ни один из нас не видел в этом проблемы. Но теперь оставить её больно на физическом уровне. Попробую, конечно, уговорить поехать со мной. Пока откладываю эту мысль в долгий ящик, до концертов ещё далеко. И может Мари к тому времени окрепнет настолько, что и сама встанет на крыло? Эта мысль, впрочем, тоже ранит. Я боюсь её отпускать теперь. Мало ли в мире психов. Но ведь и удерживать рядом с собой не могу, просто не имею права. Когда во вторник делюсь своими сомнениями с Холли, она всё с той же ровной и милой улыбкой вещает об ответственности за принятые решения и о том, что каждый сам творит свою судьбу. О том, что необходимо правильно расставлять приоритеты. О том, что приносить себя в жертву другому человеку, тоже не вариант, выйдет себе дороже. Сплошная вода, и ни одного действительно полезного совета.