Выдыхай
Шрифт:
— Когда он победил в чемпионате, я, наверное, уже не боялась его, — говорю неуверенно.
— Почему? Ведь именно в тот день ты убедилась, насколько он опасен?
— Не знаю, Холли, все перемешалось. Я просто была уверена, что он не причинит мне физического вреда.
— Он оправдал эту уверенность? — спрашивает мягко, с сочувствием, словно заранее знает ответ.
— Один раз, — говорю еле слышно, опустив голову.
— Что он сделал, Мари?
— Мы тогда поссорились из-за его жены и отца. Пока он был на работе, я сбежала жить на яхту. Кир приехал вечером и… — говорить больно, но пытливый взгляд Холли вынуждает меня закончить фразу. — Он меня изнасиловал, — заканчиваю, разглядывая собственные пальцы.
— Опиши свои чувства на тот момент. Тебе было страшно?
Задумываюсь на минутку, но потом всё же отрицательно качаю головой.
— Нет. Мне было больно, противно, но я была зла, а не напугана.
— После этого ты боялась его? — настаивает мисс Дэйнс. Анализируя последующие недели, прихожу к выводу, что нет, страха всё равно не было.
— Нет, — заявляю уверенно. — Между нами было много всего, но точно не было страха.
— Ты говоришь, что здесь, в Кио, не подпустила бы его близко, не дала бы вам шанса узнать друг друга. Но если бы ты уже знала, что Кир за человек, он мог бы претендовать на твоё внимание?
Я вспоминаю, все светлые моменты, что были между нами. Вспоминаю, что было плохого. И понимаю, что практически в любой ситуации он действовал в первую очередь в моих интересах, с акцентом на местный менталитет, конечно. До свадьбы. Интересы семьи всё же оказались превыше моих. Наших.
— Это слишком сложный вопрос, Холли. У меня нет на него ответа.
— Подумай об этом на досуге, Мари.
Киваю, но в голове другое: нет, это именно то, о чём я думать не планирую ни при каких обстоятельствах.
АЛЕКС
День за днём в голове одна и та же фраза: я же говорила. Огромные грустные глаза Мари преследуют наяву и во сне. А наряду с ними картинки, которые я не мог видеть, но они рисуются слишком ярко. Чужие руки на её теле. Её губы, стонущие чужое имя. Она, представляющая в моих объятиях другого. Я тону в этих картинках не хуже, чем в океане. Это… больно. Я обещал Мари, что не брошу её, но сейчас просто не могу видеть её, слышать её голос. Это выше моих сил. Я думал, всё, что случилось там, для неё просто страшный сон. Но это не так. Она действительно хотела его, возможно любила. И, скорее всего, хочет и любит до сих пор.
Во вторник не иду к Холли, это изначально была бессмысленная потеря времени. Вместо этого зависаю в студии с парнями. Кажется, новый альбом будет гораздо агрессивнее, чем кто-нибудь вообще мог подумать. Марк выдерживает ровно неделю, прежде чем припереть меня к стенке со своими дурацкими вопросами. Но мне нечего ему сказать. Послав лучшего друга в далёкое пешее путешествие, ухожу хлопнув дверью. В баре за углом как всегда почти никого, и это то, что нужно. Взяв бутылку виски, пытаюсь смыть роящиеся мысли алкоголем. Получается хреново. Когда звонит Нейт, рявкаю в трубку так, что на его месте решил бы со мной не разговаривать, но этому пижону всё как с гуся вода.
— Где ты? — спрашивает коротко. Услышав название бара, отключается и материализуется передо мной через каких-то пятнадцать минут.
— Ты чёртов джинн? — спрашиваю хмуро.
— Просто был рядом, — пожимает плечами в точности, как делает Мари. Они вообще похожи, словно брат и сестра. Не внешне, но поведением, манерой выражаться, мимикой. Бывало, я немного ревновал к нему, особенно, когда узнал, что он был у Мари первым мужчиной, но потом ничего, привык. Не того боялся, хмыкаю пьяно.
— Говорят, ты бросил мою девочку? — спрашивает, в наглую умыкнув мою бутылку и наливая пойло в принесённый официантом стакан.
— Нейт, отвали, — отвечаю грубо. Только его мне не хватало. Он залпом выпивает полстакана вискаря, с грохотом ставит его на стол.
— Ты знаешь, что такое нейропрограммирование? — интересуется ни с того ни с сего.
— Ты приехал мне лекции почитать? — не могу сдержать сарказма.
— Вроде того. Он запрограммировал её на чувства. Почитай на досуге, эти техники известны, всё есть в открытом доступе, просто нужно создать подходящие условия. Стресс — идеальные исходные данные, чтобы сломить человека.
??????????????????????????
— Ты несешь чушь, Нейт, — обрываю его резко.
Он же спокойно заказывает ещё бутылку виски и продолжает, как ни в чём не бывало:
— Если каждый день бить человека по голове и повторять ему, что он идиот, то он поверит рано или поздно. Почти любой человек, — потом смотрит на меня неожиданно холодно. — Алекс, мне плевать, будешь рядом с ней ты или кто-то другой. Я не болею за тебя и всё такое. Но сейчас ты единственный человек, который сможет удержать Мари от возвращения туда.
В тишине выпиваем ещё по стакану, и только потом говорю ему, как чувствую:
— А если она хочет туда?
— Ты дебил? — взвивается немедленно. — Собственноручно готов отправить её в рабство? — потом успокаивается немного. — Я не знаю, что она тебе рассказала, но то, что я знаю точно — это то, что она любит тебя.
— Дак какого хрена тогда она думает о нём, когда мы трахаемся? — вырывается зло прежде, чем я успеваю остановить себя. — Я знаю, что ты всегда на её стороне, Нейт, и найдёшь ей тысячу оправданий. Может тогда сам на ней и женишься? Тебе, наверное, будет без разницы, меня она будет под тобой представлять или этого пацана.
— Может, и женюсь, — заявляет хладнокровно и встаёт. Смотрит на меня сверху вниз с ледяной яростью. — Всё лучше, чем два козла, которые рвут её как игрушку.
Он уходит, а я продолжаю заливаться виски.
13
МАРИ
К концу недели без Алекса на меня наваливается просто неподъёмная тоска. Папа с Лиз пытаются как-то отвлечь, предлагают сменить обстановку, съездить на острова. Но я не хочу. Вдруг он придёт, а меня нет? Глупо, конечно. Не придёт, и будет прав.
В воскресенье моё мрачное и унылое безделье нарушает Нейт. Он как всегда свеж, бодр и до противного позитивно настроен. Заходит без стука ко мне в комнату и сразу направляется в гардеробную, бросив короткое: «Привет». Надо отдать ему должное, друг умеет заинтересовать.