Выдыхай
Шрифт:
— По последнему номеру программа отработана на все сто процентов, — рапортую радостно. — Ну, и ещё с кофе. И планирую одним махом выполнить несколько строчек из списка в пятницу — идём на пляж с Нейтом.
Холли выглядит довольной моим оживлением. Потом спрашивает коварно:
— Что насчёт Кира, Мари? Он одобрил бы твоё поведение сейчас, как считаешь?
Моя активность тут же стихает, рассматриваю сосредоточенно сложенные в замок пальцы. Потом поднимаю взгляд на Холли:
— Ты так и не поняла, — качаю головой. — Он не против всего этого и с радостью разрешил бы мне. Ну, кроме пунктов с Алексом и алкоголем. Проблема в том, что он в системе, которая запрещает всё, что
Замолкаю, возвращаясь к разглядыванию своих пальцев. Мисс Дэйнс тоже пока не находит слов, но собирается с мыслями быстрее меня:
— Значит, ты ушла, не сбегая от рабства, а потому, что ценишь себя выше? Всё-таки любишь…
— Я никогда этого и не скрывала, Холли. Но мы все знаем, кого должен любить чёрт, не так ли?
— Люби себя, чихай на всех, — цитирует она старый мультфильм. Задумчиво барабанит по столу пальцами. — В таком случае, Мари, думаю, тебе стоит попрощаться с ним по всем правилам. Напиши письмо. Отправлять не обязательно. Опиши всё, что чувствуешь и попрощайся по-честному.
— Да, — соглашаюсь уверенно. — Именно так и сделаю.
В тот же вечер остаюсь у родителей, твёрдо намеренная покончить с этим раз и навсегда. Сегодня. Долго сижу над чистым листом, не зная с чего начать. Но стоит лишь вывести первую букву, как строчки складываются сами собой в бесконечное послание. Письмо, в котором я благодарю Кира за всё, что он для меня сделал хорошего. А это немало. В котором проклинаю за то, что сделал плохого. Второй список тоже весьма внушителен. Письмо, в котором признаюсь, что в равной степени люблю и ненавижу его. Что прошу прощения за все вольно и невольно причинённые мной обиды. Что желаю ему счастья. Дописываю послание уже далеко за полночь, убираю в конверт, раздумывая, стоит ли отправлять. Но в итоге убираю в самый дальний ящик вместе с фотографией. Ни к чему. Бередить душу не стоит ни одному из нас. И если я желаю ему счастья, то пусть забудет меня как можно скорее. Возможно уже…
АЛЕКС
Я снова начинаю посещать психолога по вторникам, но не спешу откровенничать с ней, скорее просто выполняю обещание. Жизнь постепенно налаживается и без её деятельного участия.
Уже через пару недель мы приступаем к съемкам видео на новый сингл, для чего снова меняют мой имидж. Не скажу, что эта причёска и сценический образ мне по душе, но Мари скооперировалась с Марком и оба заявили, что я выгляжу мило. Мари на полном серьёзе, а вот некоторым и в зубы дать захотелось. Съёмочный день проходит сумбурно и весело. Потому что моя принцесса, наконец, вспомнила, как это — быть счастливой. Что чревато для окружающих розыгрышами, приколами и безалаберной суетой. Её белобрысая макушка мелькает по всей студии, отвлекая меня от процесса. Мари смешит меня в самый неподходящий момент, что никак не ложится на слова песни. Марк и режиссёр ругаются, а нам забавно. В конце концов, Марк угрожает малышке, что выставит её с площадки, если та не угомонится. Впрочем, это не помогает.
После завершения рабочего процесса, наконец, целую её так, как хочется, а не урывками и, зажав в углу, спрашиваю:
— Что это было сегодня? Я тебя подозреваю.
— Интересно… — выдаёт принцесса задумчиво. — Ты следователь, я подозреваемый. Кажется, у нас есть план на вечер и нам нужны наручники! — после этих слов вздрагивает и меняется в лице. А я, чёрт побери, совсем не хочу знать, что за мерзкие ассоциации сейчас в её голове.
— Пожалуй, лучше сегодня без наручников, малыш. Я знаю другую игру, тебе понравится, — говорю многообещающе, и Мари расслабляется. Обнимая свою девочку, размышляю, как долго её прошлое будет терзать нас, вылезая в самый неподходящий момент. И в тот момент даже не представляю, насколько я близок к истине, когда говорю «нас».
Обычная пятница в раю не предвещает, каких бы то ни было, неприятностей. Мари традиционно проводит её на пляже с Нейтом, а я немного скучаю в компании своих ребят. В обед отправляемся с Марком в тот же ресторанчик, что и всегда. Очень уютный и с открытой террасой, на которой любит посидеть принцесса. И кухня неплохая. Пока ожидаем заказ, к нам с Марком подсаживается незнакомый парень: коротко стриженый, темноволосый и молодой. И, даже не видя его ни разу до этого, я тут же понимаю, кто передо мной. Пока Марк не вкуривает, кто почтил нас своим присутствием, прошу друга пересесть за другой столик. Мне требуется всё самообладание, чтобы не начать драку прямо здесь и сейчас. Но я обещал Мари, поэтому сдерживаюсь. Пока. Мы, молча, рассматриваем друг друга, и мне категорически не нравится его наглое выражение лица. Он ухмыляется и кладёт передо мной папку с документами:
??????????????????????????
— Передашь Мари, — командует, словно имеет на это право.
— Послушай, малыш, — отодвигаю от себя его подношение. — Тебя здесь не ждали. Забирай своё барахло и проваливай в Палеру.
— Это не моё, — отвечает невозмутимо. — Это её, — сверху на папку ложатся ключи.
— Ей ничего от тебя не надо, — парирую максимально спокойно.
Со стороны мы, вероятно, выглядим как хорошие знакомые, но воздух между нами можно резать ножом. Он скользит взглядом по мне, задерживается на татушке, и я вижу, как раздуваются его ноздри — психует. Но мальчик очень старательно изображает спокойствие:
— Ты передашь документы и ключи. И не будешь препятствовать ей пользоваться яхтой. Мари любит свою «Линию». Не переживай, всё обслуживание и страховку я оплатил, — усмехается паршивец.
Я честно стараюсь успокоиться, но перед глазами как красная тряпка:
— Ты совсем страх потерял? — встаю из-за стола и подхожу к нему. — Взял свои пожитки и свалил отсюда.
Он и не думает подниматься со стула, лениво разглядывая меня.
— Сядь, я не драться приехал, — говорит спокойно, что ещё больше вымораживает. Замечаю, как Марк порывается встать и подойти к нам, качаю головой, требуя оставить нас наедине, и возвращаюсь на место, — Тем более Мари никогда не простит мне, если помну твою мордаху, — ехидно продолжает этот гадёныш.
— Так уверен, что помнёшь? — спрашиваю хмуро, на что он только усмехается. — Или ты летел за семь тысяч километров, чтобы похвастаться?
— Хотел познакомиться. И поговорить. Кажется, так поступают взрослые дядьки? — он сразу такой борзый и язвительный был или это его принцесса научила? — Если Мари выбрала тебя, это ещё не значит, что я пустил всё на самотёк, — продолжает щенок. — Я буду всегда рядом, следить за каждым твоим движением. И, стоит тебе оступиться, займу твоё место. Так что не обижай её.
— Смеешь угрожать мне? — рычу не хуже аранского тигра. — Единственный, кто обижал Мари, здесь ты. И ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы тебе врезал…
Пацан смотрит на меня со всё тем же королевским спокойствием:
— Она с тобой только потому, что на твоей стороне её семья и родина. За моей спиной лишь то, что она ненавидит. При ином раскладе ты бы не выиграл.
Он достаёт из кармана и кладёт рядом с ключами ажурный золотой браслет. Затем, не прощаясь, уходит, а я не встаю, чтобы устроить драку. Могу собой гордиться. Или наоборот?