Выпавшие из времени
Шрифт:
– Вроде как кольнуло что-то вот здесь, - он коснулся пальцем правого виска, - и голова слегка заболела.
– А потом?
– А что потом?
– криво усмехнулся майор.
– Потом я по этой голове огреб чем-то тяжелым, вот и все воспоминания.
Неожиданно зазвенел телефон, сиротливо стоявший на большом пустом столе. Архангельский поднял трубку, молча выслушал, и сказал:
– Ты, Миша, развлеки пока нашего гостя, а я скоро вернусь.
Обрубков ничуть не сомневался, что Игната Корнеевича вызвал наблюдающий за ними из-за зеркала начальник, чтобы дать очередные указания. И был совершенно прав. Далеко Архангельский не ушел. Выйдя из "допросной",
Наконец, аскет оторвал взгляд от окна и повернулся.
– Игнат, тут нечего даже думать!
– в его голосе слышалось еле скрываемое торжество.
– Это самородок, жемчужина! Ты как его оцениваешь?
– Непробиваемый, как танк, - ответил Игнат Корнеевич.
– Таких я еще не встречал.
– Конечно!
– аскет даже слегка раскраснелся.
– Одновременная атака пяти сильных колдунов, а у него - в виске кольнуло, голова немножко заболела! Даже мы с тобой после такого неделю бы головой страдали.
– Что делаем?
– коротко спросил Архангельский.
– Вербуй, Игнат, вербуй? Делай что хочешь, что угодно обещай, но соскочить он не должен! Нам такого больше не найти. Один опыт чего стоит! Это тебе не из школьного учителя оперативника готовить. Главное - ошеломить его. Сначала намекни, как много позволено нашим людям, а когда у него фантазия заработает, ты ему впятеро, вдесятеро против ожидаемого! Тут-то он и не сможет отказаться! И вот еще что. Думаю, основной упор нужно делать на то, что у нас нет такой бюрократии, как у них в милиции, никаких тебе показателей и отчетов. И, главное, задницу никому лизать не придется. На это делай особый упор. Это ему должно понравиться, характер у него, похоже, независимый.
– И смышлен, - добавил Игнат Корнеевич, показав на окно.
– Насчет экрана сразу сообразил.
– Вот и хорошо!
– улыбнулся аскет.
– Именно такие люди нам и нужны, чтобы быстро соображали.
– Так, может быть, сам попробуешь вербануть?
– Мы с тобой договорились, - в голосе аскета появился металл, и с лица Игната Корнеевича сразу сползла улыбка, - каждый делает свое дело. Ты для них шеф, а я - царь и бог. Видеть меня они должны как можно реже.
Когда Архангельский вернулся назад, Миша рассказывал майору очередной анекдот, а тот, корчась от смеха, чуть ли не сполз под стол, так что пришлось некоторое время дожидаться, пока он придет в себя.
– Не будем тянуть резину, Тимофеевич, - Архангельский решил не усложнять задачу и действовать напрямик, учитывая характер кандидата.
– Мы хотим предложить тебе работу.
Услышав эти слова, Обрубков сразу поскучнел. Если комитетчик предлагает менту работу, это могло означать только одно - ему предлагают стучать. Ну, сука, подумал он, будь это в другом месте, я бы тебе ответил! А отсюда еще попробуй, выберись!
По его скривившейся физиономии Архангельский догадался, что сморозил глупость и поспешил исправить положение.
– Похоже, ты не так меня понял, - сказал он.
– Я предлагаю тебе перейти к нам на службу. Совсем. В штат.
– Я - в фе-эс-бе?
– с расстановкой произнес оскорбленный в лучших чувствах Обрубков.
– Кажется, это ты не понимаешь, о чем говоришь. Я майор милиции!
– Ну и что?
– усмехнулся Игнат Корнеевич.
– Вон, Миша тоже кандидат филологии, и всего год назад работал на кафедре в университете.
–
– вставил Миша, вольготно рассевшийся прямо на столе.
– Да, на факультете журналистики, - подтвердил Архангельский.
– А к ФСБ мы имеем примерно такое же отношение, как ты к ядерной физике. Кормимся мы от них, это верно, но даже директор не знает, чем мы здесь занимаемся.
– И чем же вы занимаетесь?
– недоверчиво спросил Обрубков.
– Пусть тебе это лучше Миша расскажет, - ответил Игнат Корнеевич.
– Он в свое время похлеще тебя возмущался.
Майор посмотрел на Мишу.
– А ничем таким особенным, - сказал тот, спрыгивая со стола.
– В основном колдунов ловим. Ведьмы тоже по нашей части, так что живем весело...
4
Человек, наблюдавший через зеркальное окно, знал, что Архангельский добьется своего, чего бы это ему не стоило, поэтому решил не терять понапрасну время и направился к выходу. Не замедляя шага, он прошел мимо охранника в холле, который даже не повернул голову в его сторону, поднялся на поверхность, миновал второго охранника, лейтенанта из службы обеспечения, точно так же не заметившего его, и пошел к стоящему на специальной площадке вертолету. Занял место пилота, запустил двигатель, проверил приборы, и легкая изящная машина плавно взмыла в воздух. У него, конечно, был штатный пилот, но "аскет" любил управлять вертолетом сам, и летчику большей частью приходилось коротать время на земле.
Только в воздухе он отключил лежащий в кармане прибор, при работе которого любая направленная на него камера наблюдения показывала лишь мелкую рябь, неотличимую от обычных помех. Будучи полновластным хозяином на этом суперсекретном объекте, своеобразным анклавом вклинившимся на территорию воинской части, он все равно принимал меры предосторожности, чтобы остаться неузнанным. Но даже без них в лицо его знали очень немногие. И не только здесь, на секретной базе, но и во внешнем мире.
Генерал-лейтенант Григорий Степанович Ковригин, командир созданного несколько лет назад подразделения "М" - под таким именем он был известен директору ФСБ и нескольким его заместителям. Но, кроме имени командира и названия подразделения, они не знали больше ничего. Ни задач, ни штатного расписания, ни даже расположения его базы. Бюджет подразделения проходил в бухгалтерии общей суммой, и расшифровка его тоже была секретом для всех.
Естественно, такое положение не могло удовлетворить верхушку службы безопасности, возмущенную узурпированной вседозволенностью какой-то прилепившейся к ним конторы. Один из заместителей директора организовал тайное расследование, но уже через неделю вылетел на пенсию и уехал на дачу ловить карасей в ближайшем пруду. Расследование прекратилось само собой, и желающих возобновить его как-то не нашлось.
Не намного больше знали про своего командира сотрудники и бойцы подразделения. Точнее, подавляющее большинство их не знали о нем совсем ничего и даже не подозревали о его существовании. Это были вспомогательные службы, силовая группа и другие, не имеющие понятия о подлинных задачах подразделения люди. Те же немногие посвященные, кто занимался непосредственно делом, видели его очень редко и присвоили ему прозвище Мангуст. Когда ему стало известно о прозвище, он не только не обиделся, но даже был польщен. Ему понравилось сравнение с маленьким отважным зверьком, смело вступающим в схватку с ядовитыми гадами. Настолько понравилось, что он даже сам стал называть себя так.