Выпавшие из времени
Шрифт:
Наблюдая за людьми, Благодар понял, что потеря былых способностей отнюдь не лишила некоторых из них силы духовного прозрения и возможности общаться со Всевышним. Среди множества лживых прорицателей и гадалок попадались настоящие пророки, к чьему слову он с интересом прислушивался, и пришел к выводу, что все они говорят об одном - о приближающемся приходе Того, кто ценой собственной жизни спасет этот мир. Когда же Он действительно пришел, то кроме прочих многочисленных чудес совершил еще одно, не описанное в священных книгах - пробудил всех носителей духа, живущих в прилежащих землях.
Убедившись, что все идет, как было предсказано, Благодар никогда больше
– "Неужели абстрактные умственные построения могут заменить реальность?".
Но Благодар не внял ничьим убеждениям и вместе со Светланой, которая, конечно же, не покинула его, навсегда поселился в райском уголке, давным-давно созданном под землей в далекой северной стране, и последние триста лет своей жизни они провели там, не испытывая желания выйти на поверхность. За время раздумий и общения со Сферой Памяти он прозрел будущее и, получив ответы на свои вопросы, отдал последние распоряжения верному помощнику Любомиру. В тот же день, будто поняв, что их земное предназначение исполнено, тихо ушла из жизни Светлана. А назавтра, лежа без сна, он услышал ее голос и, прикрыв глаза, не чувствуя боли, ушел туда, куда звала его любимая.
11
Темнота отступала медленно, как уходит зимняя ночь за окном. Стоп, почему зимняя? С некоторых пор его не радовала зима, и в убежище навсегда воцарилась середина лета.
Свет все настойчивее просачивался через неплотно прикрытые веки. Но откуда свет? Время рассвета еще не пришло! Благодар распахнул глаза и...
Сергей Жуковский увидел перед собой большую информационную панель и ощутил себя сидящим в удобном кресле. Перед глазами все плыло и колыхалось. Чтобы придти в себя, он зажмурился и с силой сжал руками виски. А когда снова открыл глаза, то увидел в дверном проеме своего верного помощника Любомира, в глазах которого светился огонек надежды. Но почему Любомир так постарел?
Господи, подумал Жуковский, не хватало только раздвоения личности! Огромным усилием воли он отделил себя от разума Благодара и вдруг почувствовал мелкую дрожь в коленях. Не было больше тайн, все стало предельно ясно, но разве может человеческая психика без ущерба вынести то, что без всякой подготовки пришлось пережить ему? "В реальном времени пройдет не больше суток, и ты сможешь вернуться домой уже завтра..." - вспомнил он заверение Любомира. В реальном... легко сказать, если ты никогда не пробовал сам прожить кроме своей еще и чужую жизнь! А в том, что Любомир избежал подобной участи, Жуковский не сомневался, иначе его слова выглядели бы просто издевательством, а это едва ли было возможно. Но почему Любомир смотрит на него с таким напряженным ожиданием? Все, понял! Когда за плечами, кроме собственного, еще и чужой тысячелетний опыт, догадаться нетрудно...
– Ты напрасно ждешь его, - сказал Сергей, преодолевая сухость в горле.
– Это я, Сергей Жуковский.
Смуглое
– Не бойся, мстить не буду!
– Сергей постарался изобразить на губах подобие улыбки.
– Лучше скажи мне, кто-нибудь из вас хоть раз прошел через это?
Продолжая молчать, Любомир отрицательно помотал головой.
– Понятно!
– несколько часов (или целую огромную жизнь?) назад Жуковский чувствовал себя рядом с Любомиром, как несмышленый ученик рядом с мудрым учителем, но теперь все изменилось.
– Вы боялись, что более сильная личность, особенно такая, как Благодар, будет доминировать и непременно одержит верх над чужим разумом?
Любомир молчал, глядя в пол, и Жуковский продолжил свой монолог:
– Как же ты, человек, которому Благодар передал свои последние распоряжения, мог так неверно истолковать его слова? Нет, ты все сделал правильно, - он жестом остановил попытавшегося возразить собеседника, - но рассчитывал ты на другой результат, не так ли? Как ты мог подумать, что такой человек, как Благодар, пойдет на захват чужой личности? Да если бы у него появилось хоть малейшее опасение, что так может произойти, он нашел бы другой способ передать потомкам свою волю!
Сергей имел полное право говорить так. Можно даже сказать, что сейчас говорил сам Благодар, ни один миг из долгой жизни которого не успел еще стереться из памяти Жуковского. Понимая это, Любомир переминался с ноги на ногу, не смея поднять на него глаз. Понимая, как ему сейчас тяжело, Сергей сменил тему:
– Сколько вас осталось?
– Восемь человек, - поспешно ответил Любомир, радуясь, что экзекуция, наконец, закончилась.
– Вместе со мной.
– Кто именно?
– нахмурил брови Жуковский. Слишком живо было еще перенесенное недавно. Услышав имена, он опустил веки в знак скорби по ушедшим и выдержал ритуальную паузу. Потом сказал:
– А насчет замысла Благодара не беспокойся. Думаю, он будет исполнен, во всяком случае, я с ним согласен. Но, сам понимаешь, я не могу принимать такие ответственные решения в одиночку, и пройдет много времени, пока план начнет осуществляться.
– Конечно, конечно!
– с облегчением и радостью закивал Любомир.
– Я все понимаю. А сейчас, может быть, пойдем, пообедаем?
– Спасибо, я не голоден, - ответил Жуковский.
– Я бы лучше прогулялся на свежем воздухе.
– Пожалуйста!
– сделал приглашающий жест Любомир, поняв, что гостю сейчас не до него, и уж точно, не до еды.
Пройдя мимо жилых домов, Сергей вошел в рощу, где прислонился спиной к огромному дубу, чувствуя, как через шершавую кору от благородного дерева в тело вливается ток жизненной силы. Постояв, направился к ручью, на берегу которого под развесистой кроной стояла ажурная скамейка. Он присел и огляделся по сторонам, невольно вспомнив, что вся окружающая обстановка создана по эскизам Светланы.
Нет, так не пойдет!
– Жуковский встряхнулся, отгоняя наваждение. Так можно и вправду потерять собственное "я"! И немудрено, если вновь приобретенный жизненный опыт неизмеримо превышает его собственный. Ни в коем случае не расслабляться! Соберись, Жуковский! Соберись!
– командовал он себе, чувствуя, как озноб с новой силой овладевает им. Сергей прикусил нижнюю губу и с такой силой сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Озноб отступил, но никуда не ушло пережитое.