Выплата Долга Братвы
Шрифт:
– Рядом с тобой, на прикроватном столике, стоит кофе.
Я выгибаю бровь и поворачиваюсь. Конечно же, рядом со мной стоит дымящаяся кружка чистого черного кофе, как раз такого, какой я люблю. Я беру кружку и вдыхаю аромат, немного оживляясь.
Виктор барабанит кончиками пальцев по подлокотнику кресла, наблюдая, как я пью.
– Я надеялся показать тебе кое-что сегодня.
– Ладно.
– Тебе бы этого хотелось?
– У меня есть выбор?
Виктор хмурится.
– конечно.
– Ты уверен? Я думал, что я твой пленник, - огрызаюсь
– Ты моя… гостья.
– Твоя гостья, - сухо говорю я.
– Действительно. Как твои " почетные гости” прошлой ночью?
Уголки его рта приподнимаются. Моя истончается.
– Хм. Итак, повеселись с ними? Как их звали? Или ты вообще знаешь? Это даже интересно, если они не заперты в твоем доме?
Виктор улыбается, когда я заканчиваю свою маленькую тираду.
– Ты закончила?
– Конечно, - шиплю я.
– Прошлая ночь была не такой, как ты, очевидно, думаешь, - рычит он.
– Не то чтобы я должен тебе что-то объяснять.
– Ты прав, ты этого не делаешь, - огрызаюсь я в ответ.
Он хмурится.
– Ну, я бы хотел тебе кое-что показать.
– Ты здесь босс. Или мне следует сказать "тюремщик".
Он закатывает глаза.
– Ты не моя пленница, Фиона.
– Нет? Охранник за запертой дверью моей спальни предполагает обратное, - парирую я.
– Это для твоей защиты.
Я заливаюсь смехом.
– Моя защита? Серьезно?
Виктор ничего не говорит.
– Что ж, вы можете оставить свои рассуждения при себе. Нина все равно уже подтвердила это.
Он с любопытством улыбается.
– И что она вам подтвердила?
– Что я здесь пленница. Не твой "гость", я не твой "стажер" и не твой нелицензированный земельный адвокат, Виктор. Я твой пленник. Это то, что вы называете тем, что кого-то удерживают где-то против его воли.
Виктор проводит языком по зубам, глядя на меня с намеком на веселье. Это одновременно и бесит, и кокетливо. Его бровь выгибается.
– Нина-это...
– - Стерва?
Он хмурится.
– Она наполовину русская, ты же знаешь. Так что это тоже культурная вещь. Она немного черно - белая с вещами.
– О, это она?- Я саркастически улыбаюсь.
– А кто она еще такая? Для тебя, я имею в виду.
Он хмурится.
– То, на что ты намекаешь, неверно.
– На что я такое намекаю ?-я свирепо смотрю на него.
– Я намекаю на то, что мне интересно, получала ли она когда-нибудь один из ваших маленьких массажей у бассейна.
Он начинает хихикать, и мой гнев вспыхивает.
– Или это просто "культурная вещь", которую я не понимаю.
Виктор ухмыляется.
– Нет, она этого не получала, - вздыхает он.
– Это только то, что Нина, моя работник , это для меня.
Я слабо улыбаюсь.
– Ну, я видел, как тебе нравится быть со своими притворными адвокатами. Так что, наверное, я настроен скептически.
– Играешь,-рычит он.
Я сглатываю.
– Играю?
Виктор встает. Я дрожу, когда он медленно подходит ближе к кровати.
– Ты думаешь, что я играю с тобой.
Тепло наполняет мое сердце.
–
Он подходит еще ближе, пока не оказывается прямо рядом с кроватью, нависая надо мной. Его губы изгибаются в голодной усмешке.
– Ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой, маленькая девочка?- он глухо рычит.
У меня сильно перехватывает дыхание. Я задыхаюсь, и мое тело расцветает от жара под простынями. Виктор протягивает руку и забирает кофе у меня из рук. Он ставит его на стол, прежде чем его рука снова тянется ко мне. На этот раз я дрожу, когда его рука обхватывает мою челюсть.
– Может быть, ты просто умираешь от желания быть...
– его губы кривятся.- игрушкой ,-рычит он.
Я учащенно дышу, моё сердце бешено колотится.
– Или я не в силах сказать " да " или "нет", учитывая, что я твой пленник, - хриплю я в ответ.
– Ах, но, может быть, это часть тебя, - рычит он.
– Может быть, тебе Нравится отсутствие выбора—это то что я могу сделать с тобой…-Виктор наклоняется ближе, у меня перехватывает дыхание, когда его губы останавливаются примерно в дюйме от моих.
– Что я могу делать с тобой, все что блять заблагорассудиться .
Я отчаянно желаю приход остроумного ответа—чего-нибудь остроумного, чтобы сбить его с толку. За исключением того, что все, что удается сделать моему мозгу и моему рту, - это хныкать. Я, черт возьми, всхлипываю в нескольких дюймах от его губ. Виктор ухмыляется, его глаза пронзают меня, когда он задерживается своими губами так близко от моих. На секунду мне кажется, что он снова собирается меня поцеловать. В ту же секунду я ловлю себя на том, что хочу, чтобы он это сделал.
Но потом он отстраняется, ухмыляясь. Он ухмыляется мне, а я смотрю в ответ, трепеща от желания. И я такая мокрая.
– Когда вы сможете быть готовы к отъезду?
Я сглатываю, дрожа всем телом.
– Ч—что?
– То, что я хочу тебе показать. Когда вы сможете быть готовы к отъезду?
Я пристально смотрю на него. Не играешь со мной? Он бредит или просто ведет себя как придурок?
– Полчаса,- бормочу я.
– Хорошо. Я думаю, ты это оценишь”.
Он поворачивается, чтобы выйти из моей комнаты, но я останавливаю его.
– Подожди, ты думаешь, я оценю что?
Виктор оглядывается на меня.
– Ясность.
– Куда мы направляемся?
Мы в машине, направляемся куда-то в районы Чикаго. У меня кислое настроение. Отчасти потому, что Виктор сделал то, в чем он так хорош,—превратил меня в кашу, а затем ушел. Но также и потому, что я пытался позвонить своему отцу—дважды—перед тем, как уйти, чтобы спросить его, какого черта он делает с Зои. Но, конечно, никакого ответа. Опять .
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на профиль Виктора, сидящего рядом со мной в городской машине. Его губы слегка изгибаются в уголках, когда он весело смотрит на меня.