Выпуск 3. Новая петербургская драматургия
Шрифт:
ОТЕЦ( страшно кричит). Молчи! Ты-и!.. Молчи!.. Все! Знаю!.. Уйди! Христа ради, уйди!.. Прочь! Прочь пошла! Простил! Все!.. Уйди ты! Моя она! Слышишь? Моя! У-у-у!..
Мать, сгорбившись, закрывая мокрое лицо фартуком, уходит.
ОТЕЦ( заметавшись). Жить хочу! Жить! Я, может, и не жил-то еще! Эх, кабы все снова, да не так бы, воротить! Воротить! А!.. Вот оно! Вот!.. Что?.. Уже?.. Пора?.. Погоди! Погоди еще, погоди ты! Не хочу! Не сейчас! Страшно-о!..
Радостный, звенящий голос маленького Отца: «Мама, мама! Светлый дождик на дворе!»
Слышится шум дождя, невнятное бормотанье, смех, потом все звуки постепенно стихают, и последнее, что слышит умирающий Отец — редкие затихающие капли окончившегося
Тихо, на цыпочках, Дочь подходит к Бабке и говорит ей робко.
ДОЧЬ. Бабушка, папа умер.
БАБКА( сложив к ногам вязанку дров, сняла рукавички, обтерла рукой уголки губ, спокойно.) Ну, что ж…
МАТЬ( с воплем). А-а-а! Уме-е-ер!..
БАБКА( вполголоса причитает).
…И родной мой сыночек, На кого ж ты меня покинул? Зачем глазоньки твои закрыты? Зачем сложил свои рученьки? Да как же мне без тебя жить-горевать! И бедный мой болезный сыночек! Бесталанная твоя головушка, Что ж так рано ты нас оставил? На кого жену покинул, малых детушек? Ох ты родимое мое дитятко! Да и как же я без тебя остануся! Да открой же ты свои ясны глазоньки, Да подними белы рученьки, Да разомкни уста сахарны, Да стань на свои быстры ноженьки…( Кончив причитать). Отмучился.
МАТЬ( скривив губы, горько). Вдова!
ДОЧЬ. У меня умер отец. Как странно.
Мать и Дочь тихо собирают вещи.
МАТЬ( резко выпрямляясь). Ты готова?
ДОЧЬ. Готова.
МАТЬ( подходит к Бабке). Ну, надумала?
Бабка делает неопределенный жест.
Тогда приезжай, если что… Не за тыщу километров едем, адрес знаешь.
БАБКА. Поезжайте с Богом.
МАТЬ. Сядем.
Все садятся.
МАТЬ( встает, целуется с Бабкой). Прощай, не поминай лихом.
Хватает чемодан, быстро уходит.
Дочь следует за ней, потом оборачивается, вещи падают у нее из рук, она бросаются к Бабке, обнимает, плачет.
ДОЧЬ. Бабушка! Бабушка миленькая, я приеду, я буду приезжать, только ты не плачь, бабушка! Я скоро приеду!
Мать не выдерживает, кричит.
МАТЬ. Ну хватит разводить сопли! Опоздаем!
Дочь отрывается от Бабки, убегает за Матерью. Бабка долго провожает их взглядом.
БАБКА( улыбаясь). Они уехали навсегда.
Часть вторая
ЛЮБОВЬ
ДОЧЬ. О чем ты думаешь, мой принц, мой сфинкс, моя загадка? Когда ты говоришь со мной — так странно! — я почти не понимаю тебя, ибо слушая слова, я слышу нежность… Слова любви запекли мои губы любовным жаром. Мне хочется закрыть глаза.
ОН. Руки твои, любимая, белее слоновой кости, нежнее ласкового ветерка, дующего с моря, приносят отдохновение и прохладу.
ДОЧЬ. Руки твои, любимый, сладостное кольцо, крепость. О если бы вовек мне не вырваться из их плена! О не снимай цепей — пойманной птице больше не нужна воля!
ОН. Лицо твое, любимая, светло и печально, подобно Луне; хорошо путнику, которому она освещает дорогу во мраке, ищущему Пути.
ДОЧЬ. Лицо твое, любимый, — ослепление глаз моих, немота губ, жар сердца — подобно солнцу. Горе мне, если тучи закроют его от меня надолго, — ибо я не перенесу тьмы!
ОН. Тело твое, любимая, — гибкий ивовый куст, — ни ветер, ни ураган не сломают его ветвей.
ДОЧЬ. Тело твое, любимый, — струящийся сноп света, дрожь плоти моей, оставляющее ожоги пламя — испепели или возьми к себе! Бедной былинке сладостно отдавать себя Солнцу, умереть в его объятиях — ей отрада.
ОТЧИМ( ужинает, добродушно). Хорошая ты баба, Леля. Мужики мне завидуют, слышь? А вот гонору в тебе, что в кобыле необъезженной. Мужик-то у тебя, видать, никудышный был. ( Шлепает жену по заду.) Ниче, я тебя воспитую!.. Я ведь что? Я на вас вкалываю. Ты это пойми. Мне не жалко. Но надо справедливость. Она мне кто? Падчерица. Ну и получай. По своему разряду. Я ведь в три смены работаю, ты это тоже учти. Есть-пить мне надо? Я люблю, чтобы в доме у меня водочка всегда, закусочка в холодильнике — культура что б. Я ведь как привык: пришел со смены — умылся — разделся, чистота-порядок. Водочки выпил, обедец проглотил, газетку почитал, телевизор включил — кино-футбол, лежи-смотри. В постелю лег — бабу под бок. ( Смеется.) Смотри — рифма! ( Жует.) А другое — баловать ни к чему. Пусть спасибо скажет, что учим, да кормим. А то полезли все… Фу-ты, ну-ты!.. В актрисы!.. Мы, пскопские!.. А актрисы все — шкуры! Мне что… принесет в подоле… Ты — мать, смотри сама. Вышвырну с недоноском. Я к тому, что у нас ведь и свои могут быть, а? ( Щиплет жену.) Что? Посуду убрать? Убери. Порядок, он прежде всего, да. Я до тебя с женщиной жил. Из нашего цеха. Порядок знала… К мастеру ушла. На повышение. ( Смеется.) Ядреная!..
МАТЬ( одна, с виноватой улыбкой). Когда женщине за сорок, и когда все еще хочется жить, не приходится особенно выбирать, не правда ли? И что делать, если рядом с тобой оказывается совсем не тот, с кем бы ты хотела разделить свою жизнь, опять не тот, теперь уже навсегда не тот, пусть! Лишь бы не сидеть волчицей в четырех стенах, когда весь дом гудит от праздничного застолья, и когда раздаются грубые, пьяные мужские голоса за стенкой и визгливые, хмельные голоса их женщин. Они поют и дерутся, и спят вместе. И рожают детей, и снова дерутся, и спят… Я была красива и я тысячу раз могла устроить свою жизнь, а теперь — последнее благо, дарованное мне судьбой — не сидеть волчицей в четырех стенах по праздникам, когда весь дом гудит как потревоженный улей, печь пироги, пить водку и смотреть на толстые пальцы с нечистыми ногтями взявшего меня мужчины, готовить много еды, слушать его пьяную болтовню, разделять его пьяную постель, как все… Как все.
ДОЧЬ( с письмом).
«О какая тщета марать бумагу, сожжению подлежащую!.. Но в день Вашего рожденья ( Блистательный)! Как удержать руку, стремящуюся написать: я люблю Вас?.. Рабыня Ваших губ не узнанных — ( отныне — не льщусь!) Предпочитая изменчивым страстям — галантность стиля, мечту — осуществлению, возможность — исполненности, я Ваших губ целую беззащитность, мне явленную в час, который… О знаете ль! В изгибе прихотливом рта была такая детская припухлость улыбки неуверенной и нежной в тот час, когда невольно, в пол-лица, в полвзгляда, в пол… в пол-оборота, ( в плен Ваших уст!) на Вас ресницы осмеливалась поднимать!.. Я Ваших уст касаюсь осторожно и открываю сонные глаза, и тлеющие угли остужаю, и посыпаю пеплом пустоту…»