Выпускной
Шрифт:
Она притронулась к кисти 'мумии' очень нежно, стараясь, не причинить боли даже лёгким надавливанием. Человек зашевелил рукой, и когда её пальчики попали в его ладонь, слегка сжал их. У Оли дрогнуло сердце и забилось быстрее. Странные чувства поселились в нём, оно трепетало, разливая непонятные чувства, которые были словно заперты в сознании, но по щекам отчего-то текли слёзы.
– Не плачь, любимая, - услышала она шёпот, вырывающий из отчаяния, готового захлестнуть её.
Первое желание было бросить к нему объятия, но она вовремя вспомнила о повреждениях. Кто же ты, незнакомец, так прочно поселившийся в её сердце?
– Тебе больно, давай я уберу руку.
– Нет, так хорошо, - он по-прежнему шептал. От того ли, что вслух говорить ему было больно или просто чтобы не перебудить больницу, Оля не знала.
А в следующий миг Оля не поняла, как очутилась под ним, и он страстно целовал её. Страннее всего было, что она отвечала на эти поцелуи, которые сводили с ума не только тело, но и будоражили душу, пробуждая сильное чувство любви.
– Я больше не могу тебя потерять, - прошептал он, оторвавшись от неё на миг и вновь накрывая её рот поцелуем.
– Лео, - прошептала она интуитивно.
Он отстранился, заглянул ей в глаза.
– Как ты меня назвала?
– его лицо озарилось сомнением, а потом принятым решением, и он вновь припал к ней, лаская её тело через больничную рубаху.
В палате зажёгся свет. И ребята оторвались друг от друга, тяжело дыша. Всего миг, и Оля уже очутилась под кушеткой, а Мумия легла на место, прикрыв глаза. Разговор за дверями прервался, и как они не заметили голоса - слишком поглощены были друг другом... Бокс был как бы за поворотом, отделяя дверь от самой палаты, и не было видно через дверь больного. Это дало им время перегруппироваться.
Вокруг парня засуетились медсёстра и врач. А когда ненадолго они оставили его одного, Оля выскочила из палаты.
– Ты придёшь ко мне, Оленёнок?
– бросил больной ей вслед.
– Да, - ответила она и закрыла за собой дверь. Сердце бешено стучало, требуя передышки. Но девушка бросилась по ступеням вверх, а потом и в свою палату, ощущая себя нарушительницей. Потом она ещё долго не могла уснуть, стараясь разобраться в своих чувствах.
******
Родители Леонида явились по звонку от персонала больницы. Их сын очнулся, жизни больше ничего не угрожает, могут его выписать.
Назначили время, когда приходить. Они и пришли.
– Вы за кем?
– спросила молодая женщина в белом халате.
– Мы за больным из двенадцатой палаты, его должны были выписать.
– Да? Не уверена, что его можно выписывать, сказала постовая сестра..
– Как это нельзя? А зачем вы тогда сказали, что выписываете? Зачем просили приехать за ним?
– Я узнаю, это наверное до моей смены было. У него перелом обоих ног. Вы уверены, что сможете ухаживать за лежачим больным?
– И что? Уверены!
– сказала мама Леонида.
– Он не любит больниц.
Дальше шла суета, охи, ахи, общение с врачом, и потом пациента выписали.
В это же время выписали Олю, и она, получив обратно свои вещи, собиралась поехать домой, к родителям, решив сделать им сюрприз. Когда она выходила, родители вывозили Леонида на каталке прямо к машине, стоящей у корпуса.
Парень замер, увидев Олю.
Мама Леонида проследила за его взглядом, узнала девушку.
– Простите, - окликнула её.
– Вы ведь девушка моего сына Леонида?
Оля бросила взгляд на каталку с Мумией, в её глазах промелькнуло узнавание, и она кивнула.
– Я уверена, моему сыну станет лучше, если вы поедете с нами.
В душе девушки на миг появились странные чувства в виде страха. Этих людей она не знала. И пусть она почти ничего не помнит, её с детства приучали, что нельзя садиться в машину к незнакомцам, пусть парня она и узнала. Значит, не даром она его Лео называла ночью. Что ж - это всё объясняет.
– Ты ведь та девушка, которую он спас, - сказал гладковыбритый мужчина средних лет.
– Прошу тебя, поехали с нами? Не за себя, за сына прошу.
Он говорил с улыбкой и вызывал симпатию в отличие от женщины. Она была слишком утончённой, какой-то слишком высокомерной, что ли. И вроде бы улыбается, а словно камень за душой держит.
Оля взглянула на парня и ей стало его жаль. С такой мамой-мегерой жить - это ж кошмар один. Оля ещё не общалась с нею, а уже давление ощущала.
Вспомнила слова отца Леонида. Неужели это он её спас? Она слышала от медсестры, что наглоталась дыма, и помнила силуэт парня, что делал ей искусственное дыхание и вывозил на мотоцикле из пожара.
Чувство благодарности всколыхнулось в душе. Если потребуется, она готова даже ухаживать за ним, ведь по её вине он в таком состоянии.
Поэтому она согласилась с предложением мамы Леонида и поехала с ними, подавив в себе страх и недоверие, удивляясь про себя, что едут они в её родной город.
Так ведь всё верно, где бы она ещё с ним познакомилась.
Всю дорогу парень молчал, хотя с Оли не сводил глаз, чем девушку вгонял в краску.
Она отвернулась и глядела в окно, стараясь не смотреть на Мумию. Странно, но Оля не испытывала сейчас к парню никаких чувств. И зачем она согласилась ехать к нему? Ах да, из чувства благодарности... Как-то она всё время забывает об этом.
По приезду Оля помогла родителям занести парня домой. точнее был вызван брат Леонида Макс, и мужики затащили его, в то время, как женщины придерживали или открывали двери.
Мама собрала на поднос еду для больного сына и будущей невестки и отправила последнюю кормить больного.
– Как думаешь, они спят вместе?
– спросила жена у мужа, когда они остались одни в кухне.
– А тебе какая разница?
– Стелить им вместе или раздельно.
– О, не знаю, спроси у Лёни.