Выпускной
Шрифт:
– Дай мне, пожалуйста, ещё бумагу.
– А где...
– В столе, левом ящике.
Она выполнила поручение, и, прижав свой подарок к груди, что выглядело так, словно он был ей дорог, выскользнула из помещения, сказав, что уходит, ей надо на работу. Даже не поинтересовавшись, голоден ли он.
Почему она солгала? Ей нужен был повод, чтобы сбежать из этого дома. И сейчас честность для неё не была на первом месте. Помни она свои отношения с Леонидом и свои к нему чувства, возможно и не стала бы лгать. А так - он был для неё совершенно чужим, а она клялась себе только в том, что не будет обманывать того, кто ей дорог.
С Максом она встретилась уже в кухне. Он молча взял у неё рисунки, не встретив сопротивления.
– Тебе нравятся?
– спросил он, разглядывая профессиональные рисунки карандашом. Его брат был талантлив, но он не знал, что тот умеет так хорошо рисовать.
– Нет.
– Почему ж взяла?
– Если б не взяла, он бы воспринял это как то, что мне ничего не понравилось, не хотелось огорчать его, - сказала девушка, забирая их. В её голосе Макс заметил заботу.
– А можно я заберу?
Оля подозрительно из-под лоба поглядела на Макса. Неужто мало ей Леонида? Ещё и Макса в качестве фаната она не переживёт.
– Нет.
– Почему.
– Мне хватает твоего брата и его безумно влюблённых глаз.
Он пожал плечами, подождал, пока она уберёт всё за собой, и с ней вместе ушёл из квартиры, закрыв дверь.
На улице Макс сделал видимость, что пошёл на электричку, а сам стал следить за Олей, которая казалась ему подозрительной, и не хотелось, чтобы брат потом страдал.
Она зашла в магазин и купила зажигалку.
"Неужели курит?"
Женщин-куряг оба брата на дух не переносили. Из-за мамы. Она курила. А поскольку особо нежных чувств, кроме долга, вдолбленного с пелёнок, ребята не испытывали, то ассоциации были соответствующие.
Макс хотел уже уйти, разочаровавшись в возможной невестке, но передумал. Ведь, если начал следить, так надо довести дело до конца. И будь у него фотографии курящей Оли, он попробует повлиять на брата. Потому что ему не нравилось, как девушка относится к нему.
Оля пошла в один из дворов неподалёку и проследовала на помойку. Рисунки были скатаны в трубочку и девушка не с первого раза их подожгла, ведь ватман был толстым. Дождалась, пока они догорят, остаток догоревшей чёрной бумажки бросив в траву.
Она не врала. И теперь он знал, почему не дала ему рисунки. Стряхнула руки, словно держала гадость, после чего он едва успел спрятаться, выключив запись на телефоне. В любом случае, он брату потом покажет. А уж ему решать, к каким выводам он придёт.
Зажигалку Оля хотела выбросить да передумала, повертев в руках, и отправилась домой.
Макс же проследил её до дома и, успев юркнуть в подъезд, пока дверь с домофоном не закрылась, проводил до квартиры, постоянно замирая, когда девушка останавливалась. Олю встретила бабушка, которая, увидев выражение лица внучки, стала расспрашивать, что случилось.
На этом слежка закончилась, потому что дверь в переднюю закрыли и сквозь неё слышно уже ничего не было.
******
На Петьке лица не было, когда он выходил из полицейского отделения. Заполнение бумаг под диктовку, допрос да не один раз. Его промурыжили с девяти утра и до пяти вечера, весь рабочий день ментов. Но они ведь и перекусывать ходили, а ему позволяли только воды выпить. Ему нужно было выходить на работу через час, когда его отпустили, не говоря уж о том, что репетицию он пропустил. Теперь придётся играть, импровизируя. В принципе, это его не напрягало, но бессонная ночь и день допроса делали своё дело. Он засыпал и плохо соображал.
Произошедшее не укладывалось в его голове. И пока он ехал на эскалаторе, спускаясь в метро, прокручивал всё вновь и вновь. Зря он ушёл из дому, ох, зря. Всё же даром такие решения не проходят. И самое главное, что он не чувствовал себя виноватым. Вот только как Гришка оказался в метро, что получил несколько ножевых ранений, он не понимал. Пусть у него с ногой проблемы, но ведь даже на костылях он мог дать отпор. Вот только реакция друга была пассивной, словно смирился с происходящим. Ему показали видео и сомневаться в личности пострадавшего не приходилось. Почему он так поступил? Неужели из-за того, что он, Петька, ушёл от него?
Гришка - пострадавший? В душе был истерический смех. Главное - живой, остальное детали. Петька надеялся, что чему-то его это научит. И чувство вины он отгонял. Гришка всегда был эгоистом, и где-то затеплилось чувство удовлетворения. Вовремя он ушёл от друга. Ведь рано или поздно он бы попал в тюрьму. Может, судьба просто решила проучить Гришку? Прочувствовать себя в роли жертвы? Почему же он не сопротивлялся?
А ещё Петьке не понравилось, как менты глядели на него, и задавали одни и те же вопросы, провоцируя на ошибку. Почему они так поступают? Хотят свалить вину на него? Его действительно не было, но даже если б поссорился, не стал бы убивать друга, а его вполне могли б отправить на тот свет, судя по количеству зачитанных полицейским повреждений. Эта версия подтверждала и вопрос об алиби. Подставлять Женю не хотелось, но и себя тем более. А хуже всего то, что завели дело не только о нападении, но и похищении...
С этими мыслями, он и уснул, сев на сиденье и тут же отключаясь. Очнулся от того, что его кто-то толкнул, а над дверями моргал указатель на схеме линии именно на той станции, которой ему надо выходить. В последний миг он успел выскочить, уже во время закрытия дверей. Хух!
******
Леонид в нетерпении ходил взад-вперёд по комнате, ожидая брата, постоянно поглядывал на часы. Потом, чтобы успокоиться, занялся медитацией, усевшись на пол в позу лотоса. Вчерашний день был сущим кошмаром, а сегодня это невыносимое ожидание...