Вырай. Триединство

Боровикова Екатерина

Приняв на руки дочь, Егор вдруг понял, что горестный комок исчез. Его просто-напросто смыло в какие-то неведомые дали волной нахлынувшего счастья.

Он сам перерезал ножом пуповину, сам, подняв со дна песок, наколдовал временную запруду в ручье, наскоро нагрел воду парочкой огненных шаров и обмыл малышку. Потом завернул её в собственную рубашку и отдал Марине.

Поздравляю, Хранительница.

Ты чувствуешь в ней колдовской потенциал?

Нет.

Это обычный человечек, который никогда не станет ведьмой.

Замечательно.

Девочка нашла грудь, включились рефлексы. Ведьма смотрела на своё дитя и плакала от счастья.

Глаза Егора светились теплотой. Марина была благодарна ему за молчание.

Оставь меня здесь.

Что, прости?

Оставь меня здесь, у корней. Я ведь вижу твои чувства. Как было сказано ранее, мне уже нет нужды торопиться. Я всего лишь инструмент. И тебе решать, когда мной воспользоваться.

Марина знала, что артефакт имеет в виду. Совсем недавно она была уверена, что готова пожертвовать собой ради других. Но сейчас, держа на руках беззащитную и такую маленькую дочку, засомневалась, что имеет право это делать.

«Нет, только не сейчас. Может, когда малышка станет взрослой и самостоятельной. Лет через восемьдесят. Или сто. Вряд ли мир исчезнет так быстро. Он много тысячелетий продержался, что для него какие-то пара веков. Не могу оставить её беззащитной».

Я буду ждать здесь. Хоть вечность.

Девочка устала есть и заснула. Марина аккуратно вытащила изо рта малышки сосок. Егор протянул руки и шёпотом попросил:

— Можно?

У Марины ёкнуло сердце. Ещё утром она так реагировала на предложение снять артефакт. Теперь всё поменялось — мысль расстаться с вечным конденсатором вызывала лишь лёгкую грусть, а вот просьба выпустить из рук ребёнка причинила почти физическую боль.

— Да, конечно, — ответила всё же она, пусть и с неохотой.

Глаза Егора заблестели, когда он прижал к себе ребёнка. Марине даже показалось, что морщины на его лице как-то разгладились, словно он помолодел на десяток лет.

Ведьма с трудом встала и пошла к Древу, стараясь не замечать слабость во всём теле.

Вот, в эту укромную ямку. Спасибо, Хранительница. И прощай.

Почему прощай? Я вернусь. Не сразу, но обязательно. Вот малышка вырастет, и я сразу…

Прощай.

Марина положила артефакт в нужное место, и мысленная связь прервалась. Голема в виде маленькой каменной куколки и фолиант положила рядом.

С плеч свалилась огромная тяжесть.

* * *

Веня входил в переходник уже раз шесть. Терпел минут двадцать и, словно ошпаренный, выскакивал из него. А приреченской ведьмы всё не было и не было. Он даже пару раз успел метнуться в Приречье, взбудоражил местных жителей,

но Марина домой не возвращалась. После долгих размышлений чёрт решил, что обещания ведьма обычно исполняет, а значит, нужно ловить её именно в переходнике.

Наконец, его страдания были вознаграждены. В очередной раз оказавшись в местности, в которой большинство нечистой силы чувствует себя, мягко говоря, не комфортно, он нос к носу столкнулся с колдунами.

Экзорцист прижал покряхтывающий комок к себе и с помощью посоха вызвал бурю, отделившую чёрта от людей.

— О, поздравляю с прибавлением, — Веня внаглую махнул лапами, стена из ветра как-то вдруг уплотнилась и присела почти до земли.

— Отвали, козлоногий! — рявкнул Егор. — Не смотри, сглазишь ещё!

— Это да, это правильно, — заблеял чёрт. — Могу. Не всегда хочу, но шоподелать. Не я такой, жизь такая.

— Не трепись, — поморщилась ведьма. — Егор, убери заслон. Он не будет гадить.

Выглядела она ужасно — грязные, давно не чёсаные волосы стояли дыбом, на осунувшемся белом лице чернели круги под глазами, которые тоже не могли похвастаться красотой — белки из-за полопавшихся сосудов были красными. Одежду покрывали грязь, кровь, воды и другие не слишком приятные жидкости.

А ещё она рассталась с юной внешностью и выглядела на свой возраст: «немного за тридцать».

— А где подвеска? — удивился Веня. — Потеряла?

— Ага, — не стала откровенничать Марина.

Она сейчас была совершенно беспомощной. Да, знания и опыт остались, но заёмная энергия ушла. И пусть Егор поделился конденсаторами, а в Вырае Силу можно было черпать безгранично, но это не шло ни в какое сравнение с возможностями, которое предоставляло Древо Жизни.

Марина плевать на всё это хотела.

— Ясно. Жалко. Маня-растеряня. Так что за мой вопрос? Собаку я оттарабанил ветеринару, как договаривались. Меня, между прочим, там чуть на вилы не подняли. Так что требую возмещения морального ущерба.

Веня очень старался выглядеть невозмутимым, но его выдавал кончик хвоста, который нервно подёргивался.

— Слушай, раз обещала, — Марина оперлась на плечо Егора. Идти почему-то было легче, чем стоять, и сейчас изнеможение навалилось снова. — Высшим можно стать тремя путями. Первый: по рождению. Его должен родить… или создать, не знаю, как правильно, другой Высший. Но очень, очень сильный. Современная элита только прислужников и умеет клепать. А вот Древние могли. Но почти никого из них не видели уже очень давно, с момента того, первого разделения.

— Ага, понял, — перебил Веня. Переходник снова начал давить, и свинорылый торопился. — Это мне не подходит. Что ещё?

— Его должен изрыгнуть сам Туман. Но это долгий путь — иногда уходят сотни лет, пока Высший войдёт в силу, познает истинную суть себя и обзаведётся слугами. Чаще его уничтожают свои же ещё в, так сказать, младенческом возрасте. И кстати, душа, которая становится основой для этого создания, должна принадлежать колдуну, недовольному достигнутыми в прошлой жизни высотами.