Вырай
Шрифт:
— Вы их сколько принимали? Семь дней? Больше не стоит. И съездите в поликлинику.
— Ага. Ясно, спасибо. — Женщина вышла. До Тани донеслось бурчание:
— Нечего там делать. Только новых микробов нахватаемся. Да и Николаевна сказала, раз лихоманку прогнали, Аринка больше болеть не будет.
Таня закатила глаза — она знала и историю про «лихоманку», и почему Антонина Николаевна, жительница Яблоневки, обладала таким авторитетом. Женщина была кем-то вроде местной народной целительницы и главной конкуренткой официальной медицины.
Две недели назад маленькую
Старушка, с которой фельдшер лично не встречалась, ничего плохого не посоветовала — компресс на спину из тёплой картошки, ингаляции с травками. Поэтому Таня не вмешивалась, пока при очередной аускультации не поняла, что нормально, хоть и с хрипами, работает только одно лёгкое. Пришлось в красках описать, чем чревата возможная пневмония.
Мама и бабушка прониклись, даже расплакались. Но ехать в больницу немедленно, чтобы сделать снимок, отказались, сказав, что лучше сделают это утром. Достучаться до женщин не удалось.
Таня не спала всю ночь, переживала за малышку. А на следующий день Арину привели на приём. Девочка, несмотря на бледность, выглядела здоровой. Лёгкие дышали хорошо, температура оказалась нормальной. Ни хрипов, ни кашля — ничего.
Мать рассказала странную историю:
— Ночью мужика в детскую спать отправила, а Аринку к себе взяла. Малая дышала плохо, мелко. Боялась за неё, а как же. Но вырубилась. Просыпаюсь с чувством, что кто-то чужой в комнате. Глаза открыла — батюшки! Баба какая-то со стороны Аринки стоит! Толстая, цыцки голые до пупа, волосы нечесаные до пола свисают. И глаза красным светятся. Склонилась над малой и что-то шепчет. Я рот открыла, чтобы закричать, а звука нету. И пошевелиться не могу. Она нагнулась прямо к лицу Аринкиному и зашипела. Гляжу, туман какой-то из дочки вытягивает. Рванулась я, что есть мочи, легко вдруг стало, будто мордой целлофан прорвала, да как закричу! Всех перебудила! Баба эта дёрнулась, зенками своими на меня глянула, хрясь, и разлетелась по ковру искрами. Будто её и не было. Мамка и старшие дети прибежали, свет включили. Я трясусь, слова сказать не могу. А Аринка набок перевернулась да и засопела нормально. Всю ночь я не спала, слушала. Дитё не кашлянуло ни разу, дышала хорошо. Утром мы Николаевне позвонили, она сказала, что это Болезнь приходила, забрать дочку хотела. А я её своим материнским криком спугнула. Теперь не сунется.
Таня женщину разубеждать не стала, хотя имела на этот счёт своё мнение — традиционное лечение в союзе с народными средствами наконец-то помогло. А маме, которая волновалась за ребёнка, приснился обычный кошмар.
Макс на вчерашнем свидании сказал то же самое, когда услышал эту историю. И резко перевёл
Танюша, воспользовавшись тем, что на приём никто не рвался, вновь погрузилась в приятные мысли.
Глава 33
— Конечно, здесь, может, ничего и нет, и девочка выздоровела сама по себе, благодаря лекарствам. Но всё равно подозрительно.
— А вы откуда знаете такие подробности? Вы ж особо ни с кем не общаетесь? — бесцеремонно спросил Вячеслав.
Марина с удивлением увидела, как Максим Андреевич покраснел.
«Всё ясно». — Развеселилась девушка. — «И улыбочки эти, и вечная занятость. Фельдшер очень симпатичная. Тили-тили тесто».
Вслух, естественно, Сычкова ничего такого не сказала.
В кабинет с шумом и визгом во главе с Глебом Сычковым влетели дети. Увидев учителя, сидящего за столом, и старших школьников за первой партой, восьмилетки испуганно остановились.
— Идите, идите отсюда. Я всё равно шкаф на ключ закрыл, не достанете. — Грозно сдвинул брови Бондаренко, стараясь при этом не рассмеяться. Дети ойкнули и убежали.
— Чего это они? — Заинтересовался Коваль.
Наставник махнул рукой:
— Повадились после уроков сюда бегать и в «горячую картошку» черепом играть. Сами знаете — у нас с финансированием проблемы, если испортят чего — неизвестно, когда новое пособие получим. Так что скелет спрятать пришлось.
Марина про себя ужаснулась и решила вечером заняться воспитанием брата.
— Ладно, ребята, давайте не будем время зря тратить. У вас есть что-нибудь интересное?
— А то. Давай, Мань.
Девушка достала из рюкзака блокнотик:
— История первая. В восьмом классе учатся две близняшки, Люба и Надя.
Макс кивнул. Конечно, он знал девочек.
— Живут они в Красноселье, но зимние каникулы провели в Подзелёнках, у бабушки.
— Что-то знакомое. Где это село, не напомните?
— Да это не село, — отмахнулся Коваль, — так, маленькая деревенька к востоку от Потаповки, в лесу. Но тоже Приречьем считается. Километров семь от Красноселья, если по прямой. Но обычно через Потаповку ездят. Там одни старики, жилых дворов двадцать максимум.
— Ясно. Извини, Марина. Больше перебивать не буду.
— Так вот. Девочки отдыхали у бабушки. Туда ещё их двоюродная сестра приехала, она городская. Сколько ей лет, не уточняла. Зовут Вика. В ночь перед рождеством девочки решили погадать на суженого.
Славка насмешливо фыркнул. Сычкова покосилась на брата и продолжила:
— Решили в бане. Там можно и на зеркалах, и на вениках, и на лазнике гадать.
Максиму слышал только о гадании на зеркалах, но решил не спрашивать про остальные способы.
— Одну лазник очень сильно оцарапал. Они убежали домой, обработали раны и решили больше никогда в жизни не ворожить.
— Так не пойдёт. Информации — кот наплакал. Даже на байку не тянет.
Девушка смутилась:
— Понимаете, там очень интимные подробности. Неудобно. Просто поверьте — очень подозрительно.