Высший вкус жизни. Выход из материальной игры
Шрифт:
Я забеспокоился – мне было страшно за Шелли. А она… Она, похоже, наслаждалась всеобщим вниманием. Подняв брови, как бы делая одолжение, она любезно согласилась. В ответ раздались аплодисменты. Девушка встала и смело направилась к стулу, стоящему в центре, который я только что для нее освободил.
На мой взгляд, это было весьма легкомысленно с ее стороны. Одно дело – вспоминать свое прошлое на кушетке, в умиротворяющей тени деревьев, а другое – на публичной программе, на глазах у огромной аудитории. Мои беспокойства усилились, когда в зал вернулся один студент. Он успел сбегать в свою комнату
Мы начали. Я отправил ее в какой-то период жизни Моцарта, чтобы она свыклась с вибрацией и окружением того времени. Потом подвел ко времени, указанному в письме. Письмо было адресовано его кузине Мари-Анне Текла – имя, которое Шелли мне никогда не называла.
– Чем ты занимаешься сейчас?
– Я пишу письмо своей кузине Мари-Анне Текла.
Я не мог удержаться, чтобы не взглянуть на юного франта-умника.
«И что он там пишет?» – хладнокровно спросил тот.
– Моцарт, что ты пишешь?
Шелли затряслась вдруг от смеха. Все сильнее и сильнее. Она схватилась за живот и стала хохотать так, что чуть не свалилась со стула. Мне пришлось прийти к ней на помощь. Когда она успокоилась, я переспросил:
– Моцарт? Что там в письме?
Прошло мгновение. Шелли нерешительно, смущаясь, ответила:
– Я описываю своей кузине несколько разных способов, как можно ходить в туалет.
На сей раз хохотал зал. «Моцарт» же сидел спокойно, не обращая ни на что внимания.
– Что-то еще, Вольфганг? Чем бы ты хотел с нами поделиться?
– Теперь я рассказываю ей о наших похождениях в одном кабачке. Мы сидим в подвале, все вино уже кончилось… (Шелли снова смеется.) И мы мочимся в пустые бутылки и оставляем все это на выпивку местным пьянчужкам.
Теперь взрыв хохота в зале. Я вернул Шелли в нормальное состояние сознания. Это было невероятно, потому что именно об этом и было написано в том письме!
Все, кто присутствовал в зале, испытали потрясение. Она дала им возможность взглянуть через кристально чистое окно в мир Моцарта.
Юноша, принесший книгу писем, театрально закрыл ее и сказал: «Либо Шелли обладает высшей ученой степенью либо она, черт побери, и есть Моцарт!»
Зал взорвался аплодисментами, а Шелли сделала реверанс.
«Где ж правота, когда священный дар,Когда бессмертный гений не в наградуЛюбви горящей, самоотверженья,Трудов, усердия, молений послан,А озаряет голову безумца,Гуляки праздного?..»Как и многие трансперсональные терапевты, я внимательно изучаю всю информацию о переселении душ, которая содержится в древних священных писаниях. Веды помогли мне прояснить загадку смерти Моцарта. Поскольку момент оставления этого мира интересует меня не меньше, чем получение человеком нового тела, я много расспрашивал медсестер, ухаживающих за больными в последние дни их жизни. И они рассказывали, что часто уходящий человек вел себя так, будто рядом есть еще какие-то существа, – причем они появляются в самый последний момент.
Ведические источники подробно рассказывают о моменте смерти. Личности, не познавшие себя до конца и у кого в сердце осталось желание продолжать наслаждаться в этом мире, рождаются в этом мире в соответствии со своими заслугами и устремлениями. В зависимости от прожитой жизни тонкое тело по-разному освобождают из мертвого. Иногда душу осторожно и бережно извлекают из мертвого тела. А иногда, если человек причинял боль другим, Яма-дуты – посланники Ямы, главного судьи этой Вселенной, который и определит дальнейшую судьбу человеческой души, тащат ее на суд, грубо и жестоко избивая. В одном из сеансов Шелли рассказывала о последних секундах жизни Моцарта: «Уродливые полумужчины, полумонстры мгновенно вытащили меня из тела, сломали все мои пальцы, а потом один за другим вырвали все мои волосы, превратив мое тело в кровавое месиво».
Разумеется, великий композитор паинькой не был. Меня шокировал такой кровавый конец, и я хотел понять, почему именно эти части тела Моцарта стали объектом надругательств «космической полиции». Я вновь окунулся в книги и нашел описание его внешности. Она была достаточно заурядной, но у Моцарта были прекрасные изящные руки и волнистые каштановые волосы, которыми он очень гордился. И естественно, именно они и стали объектом повышенного внимания Ямадутов, задача которых освободить душу от ее чрезмерных материальных привязанностей.
«Что пользы в нем? Как некий херувим,Он несколько занес нам песен райских,Чтоб, возмутив бескрылое желаньеВ нас, чадах праха, после улететь!»Также Веды смогли прояснить и причину такого блистательного рождения этой души в теле одного из самых прославленных композиторов. В «Бхагавад-Гите» есть стих, в котором Кришна, Бог, говорит Арджуне: «Те, кто поклоняется полубогам, рождаются в царствах полубогов. Кто поклоняется предкам, отправятся к ним, поклоняющиеся призракам и духам родятся среди них». В конце Кришна прибавляет: «Те же, кто поклоняется Мне, будут жить со Мной».
За два рождения до того, как душа Шелли обрела сознание Моцарта, она жила в Индии и поклонялась повелителю Солнца. В том рождении ее звали Нарайан. Я попросил ее отправиться в самый замечательный период той жизни. Она сразу же стала описывать, как сидит на верхушке дерева, обозревая Гангу и созерцая золотисто-алое Солнце, которое изящно спускается за горизонт, ведя вслед за собой сумерки. Тут у нее вырвалась спонтанная молитва, похоже, на санскрите. Я записал ее тогда, но позже эти записи куда-то затерялись (в то время я не предполагал, что когда-нибудь буду писать книгу об этом). Но то, что я сейчас припоминаю, звучало примерно так: «ОМ ВИВАСВАН, ТАТТВА ТАТТВА, ПРЕМА ДАРШАН ВИВАСВАН СВАХА». Когда я попросил «Нарайана» перевести для меня и моей жены этот стих на английский, мы поразились красоте перевода!