Выстрелы с той стороны
Шрифт:
На самом деле, этот рывок далеко их не уволок — они скатились с трассы в город и всё равно потеряли время, объезжая скопления машин внизу. Но почему-то казалось, что так быстрее. Скорая стояла в проулке на задах торгового центра. Кто-то, видимо, водитель, возился у заднего колеса.
— Привет, — из тени выступил мальчишка. Козырек бейсболки и комм-визор прикрывали лицо так, что виднелись только губы. — Он в машине на носилках. Мы вас не видели.
Макс кивнул, нырнул в кузов, отбросил с лежащего на носилках тела простыню в пятнах крови — и обомлел. Перед ним был
А потом рука клоуна поднялась и Макс увидел еще одну черную дыру — дуло револьвера.
— Привет, — сказал клоун, садясь. Теперь глаза были открыты, и выглядели еще страшнее. — Ты — Макс Горовиц. Мне нужен ты и твой фургон. Разинешь пасть — застрелю.
Голос шел не изо рта, а откуда-то сбоку.
"Ларингофон. Синтезатор", — сказала какая-то часть Макса. "Не может быть!" — кричал кто-то ещё, а самая главная извилина удовлетворенно прошипела: "Все. Кёнига никто никогда не крал. Это уже не репортаж. Это сенсация из долгоиграющих. Это книга".
— Это водка, — продолжал террорист, заводя руку куда-то под носилки. — Сейчас ты будешь пить. Мне нельзя, а ты будешь. Стаканчики вон.
Стаканчики действительно торчали в зажиме на стене — попить экипажу и болезному клиенту. А из-под носилок действительно появилась водка. Макс сглотнул и посмотрел в сторону своего фургона.
— Они тоже пьют, — даже синтезатор не скрыл того, что клоуну весело. — За моё и твоё здоровье. Только они выпьют больше.
У водки был скверный металлический привкус. А вдруг они что-то туда добавили? Но если бы хотели убить, убили бы… А вдруг они хотят не просто убить? Кажется, с водкой все в порядке. Кажется, металлический привкус был… просто страхом.
— К… то вы?
— Drogenqualitaetskontrollenkomission, — серьезно сказал клоун. — Ваш сегодняшний клиент имел bad trip[4]. Мы принимаем меры.
— Наш?
— Вашей шефини. Эллерт.
— Она… торгует наркотиками?
— Она их раздаёт даром. Подрывает рынок.
— Ч-то… что теперь? — Макс решил, что один из них спятил. И это пока не он.
— Теперь сидим, ждем, — двери уже захлопнули снаружи, и Макс не знал, что сейчас делают с его людьми.
— Чего?
— Пока тебе не станет хорошо. А мне — плохо.
Плохо… Это же он, наверное, вогнал машину в здание… Как жив остался? И для чего, зачем, что, что они хотят свалить на "Глобо"? Наш фургон, два наших фургона… Два.
— Ч-что вы с ними сделали?
— Ничего, успокойся.
Макс успокоился. Ещё проще говоря, ему стало все равно. Страх растаял от того, что в животе всё ярче разгоралось солнце. Он посмотрел на свой живот — и хохотнул.
Дверь открылась. Кто-то в чёрной маске прошелестел:
— Пошли.
Клоун мотнул головой — на выход. Макс выбрался из машины — и обнаружил, что почва под ногами нетверда. Его вернули в родной фургон. В "скорую" загрузили Джо, Йона и Берту. Мальчишки уже нигде не было видно.
— Они все живы, — прошелестел
— Куда… меня?
— Домой. В гнездо. В студию.
Макс не поверил — но ему было безразлично. Он покорно сел обратно в фургон — и с ним рядом… какие-то люди в форменных куртках "Глобо". Он не видел лиц. А когда видел — не мог на них сосредоточиться. Все расплывалось. Все-таки не страх, все-таки что-то они мне вкатили.
А клоун ушел. Макс опасался, что он поедет с ними и белое лицо будет светиться в полутьме, как бы паря над полом отдельно от тела — но клоуна не было, не сел он в салон.
"Ну и славно", — подумал Макс.
Через окно он видел, как фургон выезжает на ту же развязку, мимо полицейских, мимо временного заграждения в зоне пролома… и едет в сторону "Глобо". Воображение вдруг заработало быстро и четко: они приезжают в гараж, поднимаются в вестибюль на пятом, где станция трансрапида, спокойно минуют пост охраны, ведь почти никто и почти никогда не проверяет тех, кто проходит через чекер — и проносят в здание бомбу…
Нужно дождаться этого момента — и закричать. Предупредить… И сразу упасть. Может быть, тогда его не успеют убить. Это "Роте Фане", наверняка "Роте Фане"… клоуны… и они его не оставят в живых, не оставят. Упасть…
Машина встала. Макса вытащили наружу, подвели к лифту. Один из террористов приложил к панели вызова свой бэдж.
— Теперь так, — сказали сзади, и Макс дрогнул, узнав металлический голос клоуна. — Если ты попробуешь подать сигнал на проходной — мы тебя не убьём. Мы не трогаем гражданских. Но мы убьём охранников, понимаешь? Ты не оставишь нам другого выхода.
Клоун… — подумал Макс. Как он пройдёт через проходную? Да так и пройдёт, эти стены кого только не видели — и клоунов, и хаосменов, и банджеров, и чертей полосатых… А оружие? Зазвенит же оружие? И стрельба начнется все равно. Врут. Врут.
Лифт раскрылся, Макса подтолкнули в спину. Втиснулись следом. Лифт закрылся.
Зрение садилось неумолимо — Макс видел как в мутной воде. На стене лифта было зеркало — но Макс не мог различить лица террористов. Он не мог даже отличить себя от них. И только клоун мелькал белым пятном.
Ну заметьте нас, кто-нибудь…
Двери разъехались, они оказались в вестибюле, пустом и гулком в это время суток. Охранник зевал в будке, другой прохаживался вдоль барьера. Макс почувствовал, как его берут под руку. Увидел совсем рядом улыбку клоуна. Плечом к плечу они прошли под чекером — и нигде ничего не зазвенело.
Как же так? Как это?
Трое террористов по одному прошагали следом, неся в руках камеру, планшетку, штатив… Да посмотрите же вы внимательнее на них! Проверьте их бэджи! Ох, нет… Никто никогда не знает в лицо команды технарей.
А упасть он не мог. Потому что едва касался земли. И знал, что сила, которая его держит, не отпустит.
Они прошагали до лифтов. Теперь — пять этажей вверх.
Нет — четыре этажа…
Клоун сунулся в одну комнату, другую, третью…
— Вот, — он нашел, наконец, подходящий кабинет. — Отдыхай.