Выйди из-за тучки
Шрифт:
— Зато я не заслужила, — начинала отчаиваться я, — и мне сейчас нравится другой человек. От всех этих потрясений перегорело, понимаешь? Все твои объяснения сильно запоздали. Я устала от всего этого, я больше не люблю тебя и именно из-за этого никогда не смогу полюбить твоего ребенка. Я вообще с ужасом представляю себе жизнь с тобой и с ней, ты понимаешь это?! Я никогда не забуду это время.
— Нет, солнце мое, нет, — смотрел он на меня упрямо и уверенно: — Ты натерпелась из-за меня и обида еще не прошла. Я заслужил любое наказание, и буду ждать сколько скажешь. Но в чем-чем, а в не милосердии я никогда не мог тебя заподозрить. Я же не прошу
— Я тоже не виновата. И не вижу смысла ломать себя и перекраивать — не из-за кого.
— Ты имеешь в виду меня? — вскинулся он, — тогда подумай о сыне. Я не самый плохой отец. Аня… все равно же Вовку придется знакомить с сестрой.
— Я очень тебя прошу, — старалась я говорить спокойно, — только не сейчас. Дай нам успокоиться.
— Я понимаю, — встал он, — тогда мы с Зиной пойдем. Я притащил ее, чтобы ты на нее посмотрела. Не хочешь взглянуть? Я понимаю, что это напоминание обо всем, что тебе тяжело. Но попробуй как-то переосмыслить, принять для себя то, что это просто ребенок, Аня… Не время? Наверное, я действительно поспешил с этим. Ну… может, ты и права — мы подождем. Я буду приходить к вам по выходным один, как и раньше.
— А девочка? — не поверила я.
— У нее очень хорошая няня — Алена Викентиевна.
— Где вы живете? Все так же у нее? — поскреблась откуда-то изнутри моя совесть.
— Теперь это квартира Зины, там две небольшие комнаты. Прописана еще ее бабка, но она шесть лет назад уехала с мужчиной и больше не появлялась и не давала о себе знать.
ГЛАВА 29
Я как-то не сильно и переживала после нашего разговора. Наоборот — он помог мне. Все, что он наговорил, было неприятно и мне уже не нужно, зато я поняла, что была права на счет отъезда. Он будет брать не приступом, а измором. Просто не желая принимать отказа, не признавая такого варианта, не веря в него. И будет действовать через Вовку.
Лена тоже согласилась, что если я не настроена на прощение, то уехать — единственный вариант. После обеда мы втроем вышли подышать свежим воздухом. Вовка носился по площадке с детьми, весь вывалялся в снегу, раскраснелся, а мы с ней терпеливо ожидали, когда он набегается, щипая по ягодке мелкий ледяной кишмиш.
— Фу, зараза какая — как семечки. На фига ты его взяла, я уже и внутри заледенела, — отпихнула Лена мою руку с контейнером, а потом продолжила по существу:
— Только ты же понимаешь, что это будет навсегда? Возвращаться потом будет некуда — он станет жить здесь. Ты умудрилась не отобрать у него ключи от квартиры и не поменяла замки.
— Все я понимаю. Но квартира его и вообще — я не об этом. Хотя, если не получится добром, то он запросто может переселиться к нам с этой девочкой и жить рядом. И куда я со временем денусь? Все равно придется уходить, только тогда сложнее будет все объяснить Вовке. Нет, дело не в квартире. Страшно оторвать Вовку от отца — вот так, просто волевым решением. Соглашусь с Андреем — малой будет счастлив, потому что любит его. Может, даже эта девочка ему понравится. Он же как-то просил братика или сестричку для себя. И он еще маленький — может и не понять, что папка теперь
— Странный вывод — во многих семьях по двое детей. Это не означает, что одного любят больше, а другого меньше.
— Ее намного больше, и меня просто скручивает от этого. Если бы я вчера поставила его перед выбором… Не знаю… например: я соглашусь сойтись, но Зину он отвезет к своей маме. А сам будет жить со мной и сыном. Как ты думаешь? Я уверена, что он выбрал бы ее. Без вариантов.
— Ты теперь ревнуешь к этому ребенку.
— Да, ревную — за Вовку. Но я же не скажу такое и не соглашусь никогда. А он не отступится. Жалко дурака, но себя куда жальче. Будет ходить и тянуть из меня душу, давить на жалость, внушать вину. Он, наверное, считает меня святой. Нужно удирать, это единственный выход.
— Значит уезжай. А как же Саня? Ты говорила сама…
— «Нужна ты мне». Вот так вот, Лен… Это мне он нравится, но он-то молчит? Только странно смотрит да Вовку очаровывает. Чего тут ждать? Да, само собой — я думала о нем, еще и как, а как тут не думать? Но все только в моей голове. Правду говорят — он только пригласил ее на первое свидание, а она уже придумала имена троим их детям. Это нормально, да же, Лен? Правильно и нормально, мы все только так, — нервно хихикала я. Совсем невесело хихикала.
И вот сейчас я думаю — какая все же полезная штука эти записи. Именно сейчас мне пришло в голову, что он явился сразу после этого разговора — на следующий день. Подозрительно? Да не то слово! Я просто уверена, что эта интриганка подтолкнула его, и даже страшно себе представить — как это было? Зная Ленку… Правда-матка прямым текстом, а то, чего доброго и приправленная известными перлами. Даже — скорее всего. Да что там — гарантированно. Как же без этого, если она на эмоциях?
Когда он позвонил в дверь и нарисовался за порогом с розой алого цвета…, второй раз он приносил мне такую розу. Первый был, когда почти на бегу извинился ею за свою несдержанность — еще до Нового года. Позвонил в дверь, ткнул в руки и шепнул «не уколись» и «извини». Я бы даже поверила в раскаяние, если бы он самым наглым образом не подмигнул. Роза не увядала очень долго и была такой же яркой и высокой, с такими же внушительными шипами — теперь эталон красоты этого цветка для меня.
Увидев его с точно такой же розой, я вдруг как-то сразу почувствовала, что сейчас случится что-то очень важное. Он был серьезен, как никогда до этого. А у меня все еще оставался неприятный осадок на душе после объяснения с Андреем, вот я и восприняла его появление, как глоток свежего воздуха.
И тоже насторожилась, встрепенулась, заволновалась и даже слегка перетрусила, по привычке покрывшись при нем мурашками — успела все это за секунды. Замерев и глядя на него, я ждала чего-то такого… на контрастах с предыдущим днем — потрясающего и феерического. И опять он не разочаровал:
— Анна… — серьезно начал он прямо в прихожей, потом, будто вспомнив, протянул мне цветок: — А это тебе — убери куда-нибудь, только не уколись. Я опять не стал обрезать колючки. На мой взгляд, это самое красивое… Аня… — набрался он, наконец, духу и заговорил по делу:
— Ты нравишься мне с самого первого взгляда, с самой первой минуты. Я хочу тебя с того самого момента, как понаглел тогда. А до этого я много думал о тебе и наблюдал. Очень долго, ты даже не представляешь — сколько. Я уверен, что уже люблю тебя, тут куча признаков — не ошибешься. Предлагаю быть вместе. Как ты? На это…?