Вызов
Шрифт:
— Прости… Больно?
— Нет. Хорошo, — прошептала я, умирая и воскресая от ласкающего моё лицо взгляда.
— А так? — плавно двигаясь во мне и прихватывая губами участок кожи между шеей и ухом, пророкотал муж.
– орошо… — всхлипнула я.
— А так? — доводя меня своим медленным скольжением до исступления, повторял он.
— Да-а…
Мой голос сорвался на стон, посылая осторожность и контроль Грэя в тёмные дали Вселенной. В пьяных от страсти зелёных глазах разверзлась бездна, и я упала в неё, как в безвозвратность.
Я
Жаркое безумие достигло своего пика, и где-то на ускользающей грани сознания внезапно родилось пронзительное понимание происходящего, вырвалось из горла вместе с тягучим криком невозможного наслаждения.
Вжимая слабеющие ладони в спину содрогающегося в экстазе Грэя, я плакала от разрывающего душу счастья, понимая, что люблю этого мужчину.
Так просто и понятно. Первый раз в жизни. Люблю…
ГЛАВА 32
Не знаете, почему ночь всегда такая короткая, а день кажется бесконечно долгим в её ожидании? Я не хотела, чтобы наступало утро, срывая покрывало чувственной тайны, опутавшей комнату, стирая следы танцующих теней на стенах и потолке.
Утро обнажало мои страхи, вскрывало как нарывы тревоги и сомнения.
Я засыпала убаюканная нежными ласками и поцелуями мужа, а проснулась в отчаянном одиночестве, разочарованно нащупав рукой рядом с собой холодную пустую постель.
Всё опять было так неправильно… Не так, как я хотела бы.
Почему? Почему Грэй снова исчез с рассветом, заставляя моё сердце сжиматься от невыразимой тоски?
Рывком откинув мягкое одеяло, я села на кровати и восторженно охнула, обнаружив, что вся она усыпана эливейями.
Белые лепестки на мясистых зелёных ножках — как сотня «люблю», разбросанных по постели. Тонкий запах ванили, витающий в воздухе, и жгучий ком в горле.
Какой парадокс… Ив бесконечно твердил мне, что любит, превращая великое таинствo в фарс. Я привыкла к его признаниям, как к старому платью — вроде бы нравилось, только радости не доставляло.
Грэй не сказал мне о любви ни разу, но его жесты и поступки выворачивали мне душу, и я ничего так в жизни не хотела, как услышать от него одно простое слово с тысячей оттенков совершенно разных чувств.
Наклонившись, я сгребла в охапку разбросанные вокруг меня цветы, прижимая их к болеющему Хардом сердцу.
И почему в этот миг так хотелось заплакать?..
Взгляд затуманился, и я не поняла, что тёмное пятно у меня перед глазами — это Грэй, который вернулся в комнату и теперь нависал надо мной мрачной тучей, тревожно хмуря брови и сжимая губы.
— Белль… Что-то случилось?
Какое-то подавляющее волю облегчение накатило, словно
Что случилось?! Хотелось крикнуть: «Где ты был? Где, ург тебя забери, ты был?», но вместо этого я бессильно качнула головой, отчаянно сжимая пальцами эливейи.
— Красивые, — насилу смогла прошептать я. — Цветы…
— Я тебе маарджи принёс. Будешь?
В руках Грэя обнаружилаcь исходящая паром чашка, и я растерянно моргнула.
Вот же… Он мне за напитком ходил, а я уже успела неизвестно что придумать и обидеться! Истеричка!
— Спасибо! — намереваясь забрать у мужа чашку, кивнула я, и вдруг осознала, что одежды на мне вообще нет, а единственным прикрытием наготы служит охапка цветов, которую я судорожно прижимаю к груди.
Смущение и её давняя подруга неловкость заключили меня в свои объятия, заставляя краснеть и закусывать губы. Ург, и почему после всего, что между нами было, мне всё равно стыдно так открыто демонстрировать себя мужу?
Понимая меня без лишних слов, он улыбнулся и, разворачиваясь, подхватил свободной рукой с кресла тонкий белый пеньюар.
Единый, этот мужчина позаботился даже о такой мелочи, заранее принеся одежду из моей комнаты!
Укутавшись в спасительную ткань халата, я забрала у Грэя чашку, кажется, перестав дышать, когда он присел на кровать рядом со мной.
— Шэнк готовит нам завтрак, — мягко сообщил Хард. — Мне через час нужно быть в офисе. Но я хотел бы отвезти тебя на работу. Успеешь так быстро собраться?
Неожиданно. Хотя… я и сама не знаю, что ждала сейчас от него услышать.
— Думаю, что успею, — быстро глотая маарджи, закивала я.
— Тогда я в душ. Не хочешь со мной?
Напиток встал у меня поперёк горла, и я закашлялась.
Это такая шутка? Если я с ним в душ пойду, то мы вообще никуда не поедем.
— Нет. Я к себе.
— Подумай! — паясничая, подвигал бровями Хард, направляясь в душевую. На её пороге он замер и, прежде чем закрыть за собой дверь, таинственно сообщил: — Ты много теряешь. Я отлично тру спинку.
Представила себе эту картину и тихо рассмеялась. Всё-таки Хард удивительно тонко меня чувствовал, разряжая своим незамысловатым юмором обстановку. Поняла, что от моей скованности и смущения ни осталось и следа.
Нет, в ванную комнату следом за Грэем я всё-таки не пошла, хотя через неё в свою cпальню попасть было проще всего. Я пробежалась по коридору, влетела в собственную душевую, и через десять минут уже сушила волосы и приводила себя в порядок, выбрав для работы строгий тёмно-синий брючный костюм с крупными серебряными пуговицами, с удивлением обнаружив на нём фирменную бирку Севиры Донни.
А я ведь так и не вернула ей деньги за платье, которое принесло мне удачу.
Поставив себе напоминание обязательно заехать к ней в центр, я вышла из спальни, натолкнувшись на уже поджидающего меня в коридоре Грэя.