Вызывной канал
Шрифт:
Идёт англичанка эта к трапу и:
— Варежку захлопнул бы, — мне советует.
— Валика вызови, — русским языком мне говорит.
А я и по-русски понимать уже перестал от неожиданности. "Вот тебе и Оленёнок Бэмби,"- думаю.
— Стой, — говорит, — вы что, не знаете ничего, хлопцы?
Переворот в Москве. Танки на улицах. Горбатый — в Крыму дачу перестраивает, Бориска — в Белом Доме окопался. Си-Эн-Эн весь день вчера показывало.
А мы, значит, всё рыбу ловим!
Путч в Москве. В мозгах не укладывается. Даже само слово — арабским, или там — латиноамериканским, на слух кажется.
Рефик наш в Адене как раз во время переворота ихнего стоял. И — дизеля раскиданы. Так механики за одну ночь всё собрали, только б с внешнего рейда дёру дать. Снаряды ж просто над головой через залив летели. Грек один под горячий залп попал, прямо на якорном месте килем кверху опрокинулся и булькнул. Странный переворот был, как соколиная охота на медведей. Бронетанковые силы на одной стороне, авиация — на другой. Кто за большевиков, кто за коммунистов — не поймёшь.
Говорят, планировали первым арабским космонавтом не сирийца, а йеменца сделать. Но во время этого переворота командующий ВВС приказал четвертовать и его, и дублёра.
А Никитич, тот в Сомали однажды рыбку ловил, когда случилось охлаждение взаимности, и всех наших специалистов попёрли оттуда метлой из пальмовых ветвей. Он даже на сомалийском "атлантике" каком-то, у нас же купленном, в загранкомандировке был. Весь рядовой состав — ихние.
Ну, пришла шифровка из управы. Сомалийцев всех — на берег. Судно гнать в Аден. Легко сказать. Промтолпы на "атлантике" — втрое больше комсостава. Но и тут выкрутились. "Остров Сокровищ" почаще читать надо. Вывезли большую часть на боте на берег, в увольнение якобы. А с остальными — как в задачке про козлов, волков и капусту. Больше чем по двое в бот не сажали, наших — только третьего механика с Никитичем на перевозку капусты выделить смогли. Сомалийцы матерятся (этому они в первую очередь от наших специалистов обучились): отсюда до Могадишо им недели две, часто меняя верблюдов, добираться. Толпа с дрынами уже по берегу бегает, бот с Никитичем поджидает. Но сомалиец, он сомалиец и есть. Там бухточка была. Никитич то на один мыс очередную партию высадит, то на другой. А чёрные братья, вместо чтобы разделиться, вокруг бухты с дрынами каждый раз гоняют всей толпой.
Оно и хорошо, что далеко от столицы братию высадили. Только на Аден оглобли завернули — уже из Москвы криптограмма. Что они там, договориться между собой никак не могут? Приказано следовать в Могадишо, забрать береговых специалистов наших с семьями и представительство министерства эвакуировать. Перекрасили трубы, название замазали, — и пошли. А что делать?
А вот что делать, действительно, если дурдом этот уже не на внешнем рейде Адена, и не в Могадише, а в порту пяти морей заваривается?
Куда бежать? Не паниковать? Приветствовать восстановление порядка в стране? Как-то не тянет нас назад в этот порядок. Политического убежища просить под пальмами и кактусами? Семьи у всех, однако.
Стали с ближайшим промыслом нашим, под Западной Сахарой, связываться. Там тоже — никто ничего толком. Даже флагмана.
Джон приехал попозже. Бэмби уже новостями из своей личной жизни напоследок поделилась, борщецу навернула и укатила.
Устроилась ничего. Хозяин кабака — богатей местный, но — жмот. Не для того она от комсомола сбежала, чтобы на тех же любительских началах, на шарика, греблей заниматься. А за хореографию жмот платит — страусам на смех.
Но ничего. Вроде, повёлся один бойфрэнд пощедрее. Цепочку вот презентовал. Нет, машину — ещё нет. Отдолжила, чтоб к нам съездить. Ничего, схавает. А не схавает — скатертью дорожка. Они все половые маньяки какие-то, на белых бабах помешаны просто, так что промысловых объектов хватает. Не пропадёт наш оленёнок в джунглях африканских, держи карман шире. Нужно будет — танец живота разучит. Молодость одна дана, а пенсия у кордебалерин — ранняя.
Только вот, борщу иногда до спазмов в желудке хочется. И речь родную, желательно с матерком, слышать охота. Витька наш, поварёнок, борщу вчерашнего ей налил миску, обматерил, как в столовке портовой, и стал невзначай выяснять, все ли желания гостьи этим исчерпываются. А она ему:
— Витька, вот представь, вырвался ты с камбуза своего в бордель, а там — борщи, борщи, борщи…
Но приехал Джон, кэпа с собой в офис забрал. Тоже переживает, каким концом московский междусобойчик по нему, Джону, и бизнесу его ударить может. Это ж может так случиться, что месяц всего отработали на него — и бай-бай Джонни. А то ещё, чего доброго, линкор "Парижская коммуна" вызволять нас из Джоновой кабалы пошлют. А издержек уже понесено — порядочно.
Такие дела.
О том, что мы снова самостийны, узнали с промысла, от одесситов.
— Это ж под каким флагом нам теперь? — первый вопрос.
— Да понимаю, что жовто-блакытный, каким полотнищем вверх его поднимать?
Этого даже одесситы не знали.
— А ты, Юрко Фэдоровычу, нэ поспишай, — Никитич сразу на родную речь перешёл.
— Свидетельство на право плавания под флагом СССР у нас? Другого не выписали пока — значит нечего и занавески переводить.
Стали разбираться, кто есть ху, как первый и последний общий наш президент говаривал.
Второй механик — бульбаш.
Валёк — херсонский. Старший механик в третьем поколении.
Рефик — одессит с французской фамилией. Не ха-ха, действительно Ле Тамбур. Барабан по-ихнему. Дедушка от интервентов отстал.
Кэптэн — крымчанин. Болгарин, если копнуть. Георгий Тодорович.
Тралмастер — кубанец. Только шашка — укороченная, рыбацкого фасона.
Радист — Гоголь фамилия. И даже внешне похож, не без того. Витька — ростовский босяк.
Боцман — вообще татарин. Рахматулла зовут, а не Толик совсем, оказывается. Рахматуллу ни один кадровик на всём Крымском полуострове на работу не взял бы.
Какой нам флаг поднимать с таким раскладом прикажете? Мы ж даже, как они там Крым поделили, не ведаем.
— Никитич, а ты кто будешь?
— А по усам не заметно? — спрашивает.
Ну, усы как усы. У Рахматуллы нашего — более шевченковские, пожалуй. И по-украински татарин наш не хуже Никитича бельмечет. Он ведь на хохлушке женат, а не на кобре, как старпом.
— Работал я с одним рефиком, Трифонов фамилия. Он в Лиепае, в ремонте, женился, — издалека начал Никитич.